Врата - [124]

Вэн посмотрел на нее, потом на свою свежевыстиранную юбку. Вздутия не было видно, зато виднелось свежее мокрое пятно. Он улыбнулся. „Я сейчас в этом не нуждаюсь“, — сказал он.

К их возвращению Пол и Ларви больше не ворковали, но Джанин видела, что настроены они мирно. Ларви же не могла понять, как настроены ее сестра и Вэн. Она посмотрела на них задумчиво, хотела спросить, чем они занимались, потом передумала. Пол был возбужден своими открытиями. „Ребята, вы только послушайте!“ — сказал он. Он набрал номер Генриетты, подождал, пока она поздоровается, и спросил: — Кто ты?

Голос окреп. „Я компьютерный аналог, — произнес он твердо. — Когда я была живой, меня звали миссис Арнольд Митчем, семьдесят четвертая орбита, девятнадцатый день полета. Я бакалавр наук, и у меня докторский диплом Тулейна и диплом доктора философии Пенсильванского университета, моя специальность — астрофизика. После двадцати двух дней полета мы состыковались с артефактом, и нас захватили его обитатели. Ко времени моей смерти мне было тридцать восемь лет, и я была на два года моложе… тут голос задрожал… — Дорис Филгрен, нашего пилота… — снова колебания в голосе… которая… с которой мой муж… с которой у него связь… и которая“…. — в голосе послышались всхлипывания, и Пол отключил его.

— Ну, хоть недолго, — сказал он, — но хоть что-то. Наша тупая старая Вера установила все-таки, чему она соответствует в реальности. И не только она. Хочешь узнать, как звали твою мать, Вэн?

Мальчик смотрел на него широко раскрытыми глазами. „Имя моей матери?“ — пронзительно спросил он.

— Или кого-нибудь другого. Например, Крошечного Джима. Это пилот воздушной лодки на Венере, ему удалось добраться до Врат, а оттуда сюда. Зовут его Джеймс Корнуэлл. Уиллард — английский учитель. Он растратил деньги студенческого фонда, чтобы попасть на Врата. Мало радости получил от этого, впрочем. Первый же полет привел его сюда. Компьютеры внизу выработали программу для Веры, она занимается ею, и… в чем дело, Вэн?

Мальчик облизал губы. „Имя моей матери?“ — повторил он.

— О! прости, — извинился Пол, напоминая себе, что нужно быть помягче. До сих пор ему не приходило в голову, что будут затронуты чувства Вэна. — Ее звали Эльфера Заморра. Но как будто среди Мертвецов ее нет, Вэн. Не знаю почему. А что касается твоего отца… это интересно. Твой истинный отец погиб до того, как твоя мать попала сюда. Человек, о котором ты говоришь, должно быть, кто-то другой, но я не знаю, кто. Может, ты что нибудь знаешь? — Вэн пожал плечами. — Почему твоя мать и твой отчим не оказались в компьютере? — Вэн развел руками.

Ларви придвинулась к нему ближе. Бедный ребенок! Повинуясь порыву, она обняла его и сказала: „Для тебя это тяжелое испытание, Вэн. Я уверена, мы узнаем еще многое. — Она показала на ряд записывающих аппаратов и процессоров, которые заполнили комнату. — Все, что мы узнаем, тут же сообщается на Землю“, — сказала она. Он вежливо посмотрел на нее, не совсем понимая, а она старалась объяснить ему обширную систему информационных машин на Земле, которая мгновенно систематически анализирует, сравнивает, сопоставляет и интерпретирует любой обрывок сведений с Пищевой фабрики и Неба хичи, не говоря уже о всех других данных. Наконец вмешалась Джанин.

— О, оставьте его в покое, — разумно сказала она. — Он все понимает. Ему только нужно это пережить. — Она порылась в мешке с припасами, достала оттуда завернутый в зеленое пакет и небрежно заметила: — Кстати, чего эта штука гудит?

Пол прислушался и бросился к своим приборам. Монитор, связанный с портативной камерой, издавал слабые гудки; бип, бип, бип. Пол, негромко бранясь, развернул экран, чтобы все могли видеть.

Это была камера, оставленная ими у куста фруктоягод; она терпеливо регистрировала неизменную сцену; если что-то менялось, она должна была подать сигнал.

Изменилось. С экрана на них смотрело лицо.

Ларви почувствовала приступ ужаса. „Хичи!“ — выдохнула она.

Но если и так, на лице не было ни следа разума, способного колонизировать Галактику. Казалось, существо стоит на четвереньках, беспокойно рассматривая камеру, за ним виднелось еще четыре или пять таких же. Подбородка не было. Лоб полого спускался от мохнатого скальпа. Но на лице волос больше, чем на голове. Если бы череп имел затылочный гребень, он напоминал бы череп гориллы. В целом очень похоже на компьютерное изображение, подготовленное Верой, но более грубое, с более отчетливыми чертами животного. Однако это не животные. Лицо отодвинулось, и Ларви увидела, что существа, собравшиеся у куста, одеты. Замечалось даже что-то похожее на моду; в разных местах на их одежду нашиты разноцветные латки, на обнаженных участках кожи нечто напоминавшее татуировку, а на шее у одного из самцов бусы из ягод с острыми концами. „Похоже, — потрясенно сказала Ларви, — даже хичи могут деградировать со временем. А у них было много времени“.

Камера повернулась. „Проклятие! — сказал Пол. — Он не настолько деградировал, чтобы не заметить камеру. Пытается ее сорвать. Вэн! Как ты думаешь, они знают, что мы здесь?“

Мальчик равнодушно пожал плечами. „Конечно, знают. Они всегда знают. Но им просто все равно“.