Врата небес - [22]

Мощный удар отбросил тень на несколько шагов назад, согнул ее, словно сломанную ветку, — но даже хрипя от боли и едва успевая разогнуться, атакующий неожиданно быстро метнулся вперед.

Гленран еще успел ощутить удивление самонадеянности этой атаки, соизмеряя привычную мощь своего тела с тщедушностью несущегося на него человека, который так и остался запеленутым в полупрозрачное марево теней, и встретил его двумя ударами своих молотов-рук.

Они ударили, врезаясь будто в камень надвигающейся скалы, и обе кисти рванула острая, взрывающаяся в сломанных костях боль; Гленран не успел даже закричать, когда заметил неразличимо-быстрое движение двух укутанных тенями, размытых рук атакующего, и не сумел парировать блоком верхнюю из них. Он почувствовал легкое касание, полное холода, и разверзающаяся тьма начала поглощать его.

Сопротивляясь ей, теперь уже рыча сквозь стиснутые зубы от боли, Вельх выхватил кинжал, ощущая, как замедлились движения, как по всему телу расползаются слабость и темнота, — и попытался нанести прямой удар тени в лицо.

Та ускользнула, уплыла куда-то за спину, и Вельх Гленран, сильнейший из телохранителей Императорской Семьи, почувствовал, что его обнимают две слабенькие, тщедушные руки, в которых заключена такая несравнимая с человеческими силами мощь, что сила ледяных гигантов севера кажется игрушечной по сравнению с ней; две маленькие ручки сжались, сжатием причиняя резкую боль, и резким рывком развернули Вельха лицом к застывшей от ужаса Диане Ферэлли, которая жалась к стене, пытаясь спрятаться за темно-зеленым плющом.

Сквозь туман и холод, все более завладевающих его телом, воин разглядел страх и безнадежность на ее лице и, собрав все силы, попытался вырваться из объятий врага; но тот не медлил ни одного лишнего мгновения.

Левая рука его сомкнулась на шее Гленрана, пригибая его голову вниз, — сам нападавший был небольшого роста, — а правая обхватила правую воина, все еще сжимавшую его широкий обоюдоострый кинжал, — и убийца с теряющим сознание и силы Гленраном в руках шагнул вперед.

Несмотря на застилающую глаза темноту, телохранитель понял, что собирается сделать ведущая его тварь, и, дико взревев, в последний раз попытался вырваться из маленьких, ломающих его тело рук.

Он извернулся, уже бросаемый убийцей в один-единственный удар, которого этой слабой женщине должно было хватить, и ценой озарившей все тело боли в какой-то степени смог ослабить, чуть-чуть отвести его, но кинжал все же вошел в ее тело, прямо под левую грудь.

Диана Ферэлли вскрикнула, на затылок Вельха обрушился страшный, сотрясший все тело болезненный удар, и тьма окончательно поглотила его.

7

Даниэль взбежал на террасу, и сердце его билось, как сумасшедшее. Чей-то дикий, полный ярости и убийственной ненависти рев, а затем голос матери, ее слабый, полный боли и изумления вскрик, мгновенно услышанные им в ответ на звонкий призыв: «Я вернулся, мама!..» — заставили его на мгновение застыть в ужасе, а затем рвануться вперед, на ходу обнажая кинжал.

Он нашел их в беседке: поднимающегося с пола воина, в котором узнал прославленного Вельха Гленрана с окровавленным кинжалом в руке, и сползающую на мрамор мать, взор которой уже застилал предсмертный туман.

Кровь бросилась ему в лицо; ничего не видя и не слыша, он внутренне кричал — душераздирающе и дико, и не мог остановиться; все его жаждущее убийства тело переполняла дикая, рожденная во внезапно обступившей сознание Тьме сила, нерастраченная и рвущаяся наружу, — и все, что было сейчас Даниэлем Ферэлли, на несколько мгновений сжалось, замерло, всепоглощающим напряжением сдерживая ее.

Воин, услышавший быстрые и замершие в нескольких метрах шаги, повернулся с бледным, страшным лицом сумасшедшего, их взгляды встретились — и Даниэль, содрогнувшись всем телом, бросился вперед.

Он атаковал беззвучно и стремительно, понимая, что нельзя ни позволить убийце встать, ни дать ему время обнажить меч.

Гленран, приходящий в себя, едва успел парировать удар, направленный ему в шею блеснувшим отточенным острием, и с силой выбросить вперед кулак, чтобы свалить убивающего его дворянина на мраморный пол.

Но Даниэль оказался быстрее и, отскочив в сторону, ударил сбоку. Острая боль рванула Гленрана, когда клинок Даниэля вошел в его плечо, но это лишь помогло Вельху прийти в себя.

Рыкнув, он ударил юношу головой в живот, а затем добавил обеими руками.

Тот вскрикнул от боли, удары отбросили его на несколько шагов назад — и это позволило Гленрану встать.

Телохранитель не пытался выхватить меч, потому что понимал, как это опасно: он видел чистую, нерастраченную страсть самоубийцы, которая сжигала сейчас этого рывком поднимающегося мальчишку, и успел понять, что действовать надо без привычного телу орудия смерти.

— Стой! — хрипло крикнул он, выбрасывая руку в останавливающем жесте. Но Даниэль и без того не спешил нападать. Он был слишком осмотрителен и умен, хотя и юн, и ненависть в нем уже укладывалась, сменяясь холодной, расчетливой и мрачной пустотой.

Не отвечая, он пошел кругом, быстрыми, малозаметными шагами постепенно сближаясь с замершим Гленраном.