Врата «Грейвз» - [94]

– Думаете, в этом участвует кто-то еще, помимо Роберта Стэнтона и тех, кто сидит в «Мортон Грейвз»? £ спросил он.

– Надеюсь, что все, помимо него, в данный момент находятся в лечебнице. Уверен далее, что по крайней мере один из тамошних пациентов, кроме Лизы, в этом замешан: это человек по имени Томми Моррелл. Похоже, позавчера Адриана стала свидетелем его встречи с Мэри Хопсон. Но пока они в «Мортон Грейвз», за ними можно последить. Возможно, найдется способ удерживать их там постоянно. Я не могу не признаться вам, сэр Артур: я рад, что в этом деле нет никаких призраков. И без этого подобралась малоприятная компания.

– Тут вы правы, Чарльз. Но должен сказать, что никогда еще не встречал враждебно настроенных духов. Если., бы все это оказалось спиритическим контактом с доктором Гассманом, мы бы не подвергались опасности, – с уверенностью сказал он, открывая ящик стола.

Он выписал на мое имя чек на сто фунтов, чтобы «покрыть текущие расходы», как он выразился.

– Давайте встретимся сегодня вчетвером. Я хочу обсудить все с Адрианой – и с Фредди. Нам предстоит принять несколько серьезных решений, Чарльз. Четыре головы лучше, чем две. На южной стороне Ричмонд-парка неподалеку от ворот Робин-Гуд-гейт есть паб. Как он называется?

– Тот, что на Кингстон-вейл рядом с колледжем?

– Именно. Приведите туда Фредди и Адриану в три часа на встречу со мной. Я хочу сам осмотреть окрестности и сориентироваться в тех местах, что вы описали, – и сделать это до встречи с вами.

Когда я вернулся, Адриана ждала меня в номере, сидя в нашем единственном удобном кресле в читая газету.

– И как сэр Артур, Чарли? Он был разочарован тем, что вы так и не увидели привидение?

– Думаю, да, но он полон решимости ввязаться в это дело. А как Фредди? – спросил я.

Она пожала плечами, подошла к окну и выглянула на улицу.

– Я видала его и в лучшем настроении. Прежде всего, он был в ужасе от моего лица. Он хочет, чтобы я вернулась домой, ему не нравится моя прическа, и он хочет обсуждать то, что я пока не готова обсуждать, – Повернувшись ко мне, она помедлила секунду и сказала: – Он уверен, что у нас будет роман.

Я вспомнил наш с Фредди разговор в больничной палате.

– А что вы об этом думаете?

Она немного подумала и сказала усталым голосом:

– Не знаю. Но кажется, Фредди в какой-то степени успокоился. Он говорит, что вы мне подходите. Я думаю, он переживает, что со временем я захочу прервать наш брак, но я уверила его в обратном.

У меня не было прав возражать, и я сменил тему:

– Вы рассказали ему о Мэри Хопсон?

– Конечно. Это же угрожает и ему. Кроме того, главный инспектор Уиллис уже заходил к Фредди – искал меня. Фредди и сам все понял до моего прихода.

– Вопрос в том, – сказал я, – что понял Уиллис.

– Фредди не разобрал. Кажется, главный инспектор не верит в то, что я путешествую одна и что со мной нельзя связаться. Кажется, он также не верит в то, что Фредди не получал никаких известий от вас. Уиллис поставил себя в неловкое положение. Нельзя называть лжецом члена парламента, особенно если тот богат и отличился на войне. Но тем не менее он почти дошел до этого.

– Что, по мнению Фредди, нам делать?

– Он полагает, надо немного выждать и решить, что делать, если вообще что-то делать. А что сэр Артур? Вы не… – Она посмотрела на меня широко открытыми глазами.

– Не сказал сэру Артуру? – прервал я. – Мне не пришлось говорить ему – он сам мне все рассказал. А я рассказал ему о деньгах в чемодане. Он хочет попозже встретиться с нами и с Фредди.

– Да, не скажешь, что никто ничего не знает, – вздрогнув, сказала Адриана. Потом подошла ко мне и прижалась к моей груди, чтобы я смог обнять ее. Мы долго стояли молча, пока она тихо плакала. Потом она залезла мне в карман, вытащила платок и вытерла глаза. Она отклонилась от меня, посмотрела мне в лицо и слегка улыбнулась. – Нам надо еще кое-что обдумать, Чарли. Полагаю, вам следует оставить сионистскую тему.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, отпуская ее. Она подошла к кровати и устроилась на краешке.

– Я спросила у Фредди о еврейских поселениях в Палестине, которые до войны финансировал барон Ротшильд. Он спросил, почему меня это интересует, и я сказала, что мы решили, что Гассман мог быть связан с сионистским движением, потому что собирался в Иерусалим перед смертью. Фредди спросил, с чего мы это взяли, и я рассказала ему о строчке из его дневника – о die Reise nach Jerusalem. Он спросил, не знаете ли вы такую детскую игру.

– Какую еще детскую игру, Адриана? – Мне казалось, что они с Фредди полностью сбились с темы.

– «Die Reise nach Jerusalem» – так называется немецкая детская игра. Фредди говорит, что это то же самое, что и «музыкальные стулья». Он удивился, что вы не знали, вы ведь всю жизнь говорите по-немецки, а он изучал язык только в детстве в школе здесь, в Англии.

– Когда я был ребенком, единственный знакомый мне человек, который говорил по-немецки, был мой отец. Я никогда не играл с немецкими детьми и не знаю, в какие игры они играют, – сказал я.

Адриана вытащила один из дневников и принялась пролистывать в поисках последней записи.