Врагов выбирай сам - [172]

– Мэджик-буки.

– Да плевать я хотела! Мечи, арбалеты и камуфляж «хамелеон»... дичь какая-то.

Сэр Герман не очень понимал, что так раздражает дорогую прабабушку, и не старался понять. Госпожа де Крис, сколько он ее помнил, всегда была слегка не в себе. Может быть, из-за Светлой Ярости, а может, Меч как раз и выбрал ее хозяйкой из-за странностей характера.

Храмовники, последние три дня прочесывающие столицу с крыш и до подвалов, успели стать привычным зрелищем на шопронских улицах, и к горожанам довольно быстро вернулась подзабывшаяся привычка уступать дорогу, лишь завидев пятнистую форму ордена Храма. Так что, по мнению командора и братьев-рыцарей, ехали они быстро, куда быстрее, чем простые смертные. Не шагом и даже не грунью – рысью ехали, пусть и не такой размашистой, как хотелось бы Тори. Не прошло и получаса, как, оставив за спиной многолюдье центра, миновали Золотой квартал... – Артур, мальчик, где же ты, паршивец?! – …а там уж, обогнув шумный, хотя и небольшой базарчик, выбрались на площадь перед Огньскими воротами.

– Дальше, – сказала Тори, – за город. Уже совсем рядом

– Рядом – кладбище. – Сэр Герман пустил коня шагом. – Что Зако делать на кладбище?

– Лежать Я тебе говорю, Артур его прикончил.

– И похоронил вместе со Светлой Яростью?

– М-да... – Тори на секунду задумалась. – Ладно, поехали, там разберемся.

День был будний, кладбище – для богатых, так что никто не попался навстречу рыцарской кавалькаде. Те, кто может себе позволить хоронить покойников здесь, сразу за Огньскими воротами, в будние дни работают. А умирают такие люди не часто, благо заработанных денег хватает на хороших лекарей и на дозволенную волшебную медицину.

Пусто было. Тихо. Благостно.

Всем, кроме госпожи де Крис. Она, оказавшись за оградой, насторожилась, как охотничья собака. Подобралась в седле. Поводья обмотала вокруг седельной луки и расслабленно встряхнула руками.

Когда-то, обучая правнука основам фехтования, Тори де Крис внушала, укладывая его пальцы на рукоять тяжеленного меча:

– Не напрягайся, ладонь спокойна, пальцы расслабленны. Пусть они танцуют, как захотят, как им больше нравится...

Тогда учиться дурацкому бою на дурацких железяках было неинтересно. А потом, кто же знал?! Пригодилось. Еще как пригодилось.

И снова, как тогда, в детстве, и как всегда потом, сэр Герман не уследил за движением, не увидел, как вскинулись руки к рукоятям мечей над плечами Тори де Крис. А она уже слетела на землю и в несколько шагов оказалась рядом с... хм... кажется, этого рыцаря Кодекса звали сэром Милушем, и был он лейтенантом, и смотрел сейчас на Тори с вполне объяснимым изумлением... а на поясе у него, на наборном, золотом, тяжелом с виду поясе, от которого за версту шибало нездешней, вообще нечеловеческой магией, висела Светлая Ярость.

И сэр Герман сам спрыгнул с коня, поспешил следом за прабабкой, оставив свой меч на седле. Ребристая рукоятка полицейского «Глока» сама легла в ладонь.

Пояс. И Меч.

– Где Артур Северный? – ледяным тоном спросил командор у опешившего рыцаря.

– Где ты взял этот клинок? – на десять градусов холоднее поинтересовалась Тори.

А сэр Милуш не ответил. Он выхватил Светлую Ярость и ударил госпожу де Крис. Сэр Герман только и успел, что крикнуть:

– Не насмерть!

И светлый клинок рыбкой порхнул из рук лейтенанта, кувыркаясь, взлетел к жаркому небу, кажется, задержался там на миг, словно не хотел возвращаться на землю, и пошел вниз. Вниз. Точнехонько между командором и Тори.

Сэр Герман поймал его за рукоять: еще не хватало, чтобы Светлая Ярость коснулась освященной кладбищенской земли – трудно сказать, что бы из этого вышло, но что-то выйти могло, а неожиданностей хватало и без волшебных мечей.

– Сама знаю, что не насмерть, – пренебрежительно ответила госпожа де Крис, аккуратно роняя сэра Милуша на травку и заламывая ему руку.

Воздух вокруг зазвенел. Загудел. Раскатился набатным звоном. Светлая Ярость сверкнула – словно молния ударила в небо из вычурного перекрестья гарды.

«Звездные войны, мать их»... – растерянно подумал сэр Герман. И стало ни до чего. Потому что Меч потребовал душу и кровь, и пришлось отдать ему... ей... отдать и то и другое. Душу – свою. А кровь – несчастного сэра Милуша. И Тори позже, когда все кончилось, развела руками:

– Надо же. Я не знала, что у тебя есть душа.

– Была, – поправил сэр Герман.

* * *

Могила совсем свежая. Имя на табличке, уложенной пока, за отсутствием памятника, прямо на землю, ни о чем не говорит. К кому приходил лейтенант? С кем прощался?

Это потом.

А сейчас...

– Брат Любим, отправляйтесь в кордегардию Недремлющих, доложите, что сэр Милуш убит командором Единой Земли.

– Во имя Божье, сэр!

– Брат Рубан, оставайтесь здесь, пока они не пришлют кого-нибудь забрать тело.

– Во имя...

Не дослушав, сэр Герман махнул рукой и пошел к своему коню. Тори задержалась над трупом. Догнала правнука, держа в руках золотой Артуров пояс.

– Это не покойника, – сухо объяснила она в ответ на взгляд командора, – это я на твоем парне видела, когда он на Волчью мельницу по мою душу явился. Что ты теперь думаешь делать?

– Каяться мне надо. – Сэр Герман зло крутанул Светлую Ярость в ладони. Лезвие описало сияющую восьмерку. – Душу спасать... Поздно.