Враги. История любви - [11]

Шрифт
Интервал

"Но это правда! Папа всегда говорил, что все исходит от Бога. И ты тоже так говоришь, мама. И если Бог допустил уничтожение евреев Европы, то какие основания думать, что он воспрепятствует уничтожению евреев Америки? Бога это не волнует. Он такой. Правильно, Герман?"

"Кто знает?"

"У тебя на все один ответ: "Кто знает?" Кто-то должен знать! Если Бог всемогущ и может все, то тогда Он должен был вступиться за свой избранный народ. А если он тихо сидит на небесах, то тогда это значит, что вся эта куча дерьма его не волнует.

"Дочка, ты оставишь Германа наконец в покое? Сначала у тебя подгорает мясо, а потом ты так пробуравливаешь его вопросами, что он едва может есть".

"Это ничего", — сказал Герман. "Я хотел бы знать ответ. Может быть, страдание — атрибут Бога. Если предположить, что Бог — это все, то тогда и мы Бог, и если я бью тебя, то это означает, что я бью Бога".

"Зачем Богу бить самого себя? Ешь. Не оставляй на тарелке. Это твоя философия? Если еврей — Бог, и нацист — тоже Бог, то тогда нам лучше больше не разговаривать. Мама испекла пирог. Я тебе отрежу кусок".

"Дочь, сначала он должен выпить компот".

"Какая разница, что он съест сначала. В желудке все равно все перемешается. Ты настоящий деспот. Ну, хорошо, принесу ему компот".

"Я прошу вас, не ссорьтесь из-за меня. Что я съем сначала — не имеет значения. Если вы не переносите друг друга, то какой тогда вообще может быть мир? Тогда двое последних людей на Земле прикончат друг друга".

"А ты в этом сомневаешься?", — спросила Маша. "Я нет. Они будут стоять один против другого с атомными бомбами в руках и умирать с голоду, потому что не отпустят друг друга поесть. Если один все-таки рискнет перекусить, второй сбросит бомбу. Папа всегда брал меня с собой в кино. Она ненавидит кино", — Маша кивнула на мать, — "но папа дико им увлекался. Он говорил, что в кино забываешь все заботы. Теперь я им не интересуюсь, а тогда любила ходить. Я сидела рядом с папой, и он разрешал мне держать его трость. Когда папа покидал Варшаву — это было в день, когда все мужчины уходили по Пражскому мосту — он показал на свою трость и сказал: "До тех пор, пока она со мной, со мной ничего не случится". Но почему я рассказываю об этом? Ах, да! В одном фильме были два оленя, которые бились за самку. Они били друг друга рогами до тех пор, пока один не упал замертво. Другой тоже был уже полумертвый. Все это время олениха спокойно щипала травку, так, как будто ее все это не касается. Я была еще ребенок — во втором классе гимназии. Я тогда подумала, что если Бог вложил так много жестокости в невинного зверя, то дело безнадежно. В лагерях я часто вспоминала этот фильм. Он научил меня ненавидеть Бога".

"Дочка, ты не должна так говорить".

"Я много чего не должна. Принеси компот!"

"Как мы можем обнаглеть до того, чтобы желать понять Бога?"

Шифра Пуа пошла к плите.

"Слушай, ты не должна так много ругаться с ней. Если бы моя мать была жива, я бы не спорил с ней".

"Ты решил меня учить? В конце концов это я живу с ней — а не ты. Ты пять дней в неделю проводишь со своей крестьянкой, а когда наконец приезжаешь сюда, то читаешь мне нотации. Она выводит меня из себя своей набожностью и тупоумием. Если Бог так справедлив, почему она делает такое лицо, когда суп варится не так быстро, как ей хочется? Если тебе интересно услышать мое мнение, то я скажу тебе: для нее материальный мир важнее, чем для любого атеиста. Сначала она заставляла меня выйти за Леона Тортшинера, потому что он всегда приносил кексы для нее. А потом она принялась искать у него недостатки — Бог знает, почему. Какая вообще разница, за кого я вышла? Какое значение это может иметь, после всего, что я вынесла? Но скажи, как дела у твоей маленькой крестьянки? Ты снова сказал ей, что едешь торговать книгами?"

"Что же еще?"

"И где ты сегодня?"

"В Филадельфии".

"Что будет, если она узнает о нас?"

"Она никогда не узнает".

"Не говори. Что-нибудь подобное всегда может случиться".

"Будь уверена, разлучить нас ей не удастся".

"Я в этом вовсе не уверена. Если ты сумел провести так много времени с неграмотной дурой, значит, у тебя нет потребности в чем-либо лучшем. И что за удовольствие делать грязную работу для этого бредового рабби? Сделайся сам рабби и неси бред под своим собственным именем".

"Этого я не могу".

"Ты все еще прячешься на своем сеновале, вот правда!"

"Да, это правда. Бывают солдаты, которые могут сбросить бомбу на город, и бомба убьет тысячу человек, но убить курицу — с этим они не справятся. До тех пор, пока я не вижу читателя, которого обманываю, и он меня не видит — я могу это выдержать. Кроме того, то, что я пишу для рабби, не причиняет никакого вреда. Наоборот".

"Это что, значит, что ты не обманщик?"

"Нет, обманщик. А теперь хватит об этом!"

Шифра Пуа вернулась к столу. "Вот компот. Подожди, пусть остынет. Что она еще говорит обо мне, моя дочь? Ее послушать, так можно подумать, что я ее злейший враг".

"Мама, ты же знаешь поговорку: "Боже, защити меня от моих друзей, а от врагов я защищусь сам".

"Я видела, как ты защищаешься от твоих врагов. Но, конечно, раз я жива после того, как они уничтожили мою семью и мой народ — значит, ты права. Ты одна за это отвечаешь, Маша. Если бы не ты, я бы сейчас покоилась в мире".


Еще от автора Исаак Башевис-Зингер
Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мешуга

«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.


Последняя любовь

Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.


Корона из перьев

Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.


Друг Кафки

Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.


Шоша

Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.