Враги. История любви - [10]

Шрифт
Интервал

"Кто знает? Я понятия не имела, что ты спишь", — сказала Маша. "Она ходит по дому тихо, как мышка. Тут у нас действительно есть мыши, но между их походкой и маминой я не слышу различия. Она бродит ночи напролет и даже не потрудится зажечь свет. Ты как-нибудь упадешь в темноте и сломаешь ногу. Подумай об этом".

"Ты снова за свое. Вообще-то я сплю не по-настоящему, у меня перед лицом как будто падает занавес, и тут же голова становится пустой. Я тебе такого не пожелаю. Но чем это пахнет? Что это горит?"

"Ничего не горит, мама, ничего не горит. У мамы смешная особенность во всем, что у нее не получается, упрекать меня. Все, что она готовит, подгорает, а как только готовить начинаю я, она чувствует, что что-то горит. Она наливает молоко, молоко переливается, а мне она говорит, чтобы я была аккуратной. У Гитлера, должно быть, была такая болезнь. В нашем лагере была одна женщина, которая все время болтала вздор о других — она обвиняла их в том, что сделала сама. Это было противно и одновременно смешно. Сумасшедших не существует; безумцы только ведут себя так, как будто сошли с ума".

"Все у тебя совершенно нормальные — только твоя мать ненормальная", обиженно сказала Шифра Пуа.

"Я не это имела в виду, мама. Не извращай мои слова. Садись, Герман, садись. Он подарил мне шкатулку для марок. Теперь мне придется писать письма. Вообще-то говоря, сегодня я собиралась убрать твою комнату, Герман, но возникла тысяча других дел. Я ж тебе говорила: будь жильцом как все жильцы. Если ты не требуешь, чтобы твою комнату содержали в чистоте и порядке, то так и будешь жить в грязи. Нацисты так долго заставляли меня делать некоторые вещи, что теперь я никак не могу делать их по доброй воле. Если я хочу что-то сделать, то должна вообразить, что надо мной стоит немец с автоматом. Здесь, в Америке, я пришла к выводу, что рабство не такая уж и трагедия — когда приходится поработать, то нет ничего лучше плетки".

"Ты только послушай. Спроси ее, понимает ли она, что несет", — пожаловалась Шифра Пуа. "Она просто должна все время мне противоречить, вот и все. Она унаследовала эту манеру от семьи своего отца — да будет спокойно ему в раю. Они всегда любили поругаться. Мой папа — да покоится он в мире твой дед как-то сказал: "Ваши талмудические аргументы великолепны, но в конце концов вам каким-то образом почему-то удается доказать, что на пасху разрешено есть хлеб".

"Какое отношение ко всему этому имеет хлеб на пасху? Пожалуйста, мама, сядь. Я не выношу, когда ты стоишь. Она так шатается, что мне кажется, она вот-вот упадет. И падает ведь. Дня не проходит, что бы она хоть раз не упала".

"Что ты еще там обо мне выдумываешь? Я лежу в больнице в Люблине, и смерть стоит у моей кровати. Наконец-то я обрету покой. Вдруг появляется она и зовет меня назад в этот мир. Зачем я тебе понадобилась, если ты все время рассказываешь обо мне небылицы? Умереть хорошо, это радость. Кто попробовал смерти, для того жизнь стала неинтересной. Я думала, она тоже умерла. Вдруг вижу, она жива и пришла меня навестить. Сегодня она отыскала меня, а завтра уже пилит меня, втыкает в меня тысячу иголок. Если бы я рассказала все как есть, то любой решил бы, что у меня не все дома".

"Ничего подобного, мама. Чтобы описать состояние, в котором она была, когда я вывезла ее из Польши, понадобилась бы бочка с чернилами. Но об одном могу сказать с чистой совестью: никто еще не мучил меня так, как она".

"Что такого я тебе сделала, дочка, что ты так говоришь? Ты была тогда здорова — да не коснется тебя злой взгляд! — а я мертва. Я сказала ей прямо: "Я больше не хочу жить. С меня хватит". По она как фурия вцепилась в меня и втащила назад в жизнь. Яростью можно разрушить человека, а можно заставить его жить. Зачем я ей понадобилась? Ей приспичило иметь мать, вот и все. А еще этот ее муж. Леон, он мне не понравился с самого начала. Я посмотрела на него и сразу сказала: "Дочка, это шарлатан". У человека всегда написано на лбу, кто он, надо только уметь прочесть Моя дочь читает самые сложные книги, но когда речь заходит о людях, она не может отличить руки от ноги. Вот она и осталась на мели — вечная соломенная вдова!"

"Я хочу выйти замуж, я не хочу ждать развода".

"Что?! Мы пока что еще евреи, а не гои. Что там твое жаркое? Сколько оно будет стоять на огне? Мясо же обуглится. Дай я посмотрю. Господи Боже мой! Там же не осталось ни капли воды. Нельзя на нее положиться! Я же чувствовала, что горит. Они сделали из меня инвалида, эти черти, но ощущать запахи я еще могу! Где у тебя твои глаза? Ты прочла слишком много ни на что не годных книг! О, Господи, сжалься надо мной!"

3

Маша курила во время еды. Съев немного, она затягивалась. Она откусывала чуть-чуть и отодвигала тарелку, но Герман придвигал ее обратно и заставлял Машу есть. "Представь, что ты на сеновале в Липске, и твоя крестьянка приготовила тебе кусок свинины. Откуда нам знать, что нас ждет завтра? Это может случиться снова каждый день. Убивать евреев — дело совершенно естественное. Евреев надо убивать — это воля Божья".

"Дочь, ты разбиваешь мне сердце".


Еще от автора Исаак Башевис-Зингер
Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мешуга

«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.


Последняя любовь

Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.


Корона из перьев

Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.


Друг Кафки

Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.


Шоша

Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.