Враг народа. Академия красных магов - [89]

— Самоубийственная стратегия, — сразу же прокомментировал Рогозин, — приведшая к окончанию поединка. Ты понимаешь, девочка, — он подал руку Еве, которая, слегка пошатываясь, начала медленно подниматься, — что в реальном мире ты бы умерла? Забудь про эту стратегию… В книге я ее называю, — он повернул голову к остальным студентам, — “таран-баран”. Наверное, и сами поняли почему…

По скамейкам тут же пошли понимающие смешки. Да, вся его книга и была именно такой, да в общем-то он и сам был таким. Ева взглянула на него так, словно не прочь пульнуть молнию уже в него, и, сбросив в ящик броню, покачиваясь от усталости, потопала к Голицыну. Генка, тяжело дыша, тоже стянул с себя изрядно покрасневшую защиту и вернулся к нам с Розой.

— Вот же кошка дикая! — плюхнулся он на скамейку, потирая бок, то ли придавленный пластиной, то ли натертый ею.

— Чтобы закрепить урок, — Рогозин поучительно прошелся глазами по ряду скамеек, — проведем еще один спарринг. С двумя другими студентами, отличившимися на практическом экзамене.

Я вздохнул, уже предчувствуя, кто и с кем. Вот уж отличился, так отличился, что называется.

— Голицын, — вызвал Рогозин.

Стас бодро вскочил и зашагал в нарисованный в центре зала круг, аж приплясывая на ходу от желания подраться.

— И Матвеев, — преподаватель повернулся ко мне.

— Удачи! — хором пожелали Роза и Генка.

— Удачи, — неожиданно кивнул сидящий в сторонке Зорин.

Как там было в начале урока: превосходство — это преимущество и в атаке, и в обороне? Прикидывая, чем располагаю, и жалея, что список такой короткий, я молча поднялся со скамейки. Хищно глядя на меня, Голицын сжал руку в кулак, и он мигом залился сочной синевой — в принципе, такой же густой, какая была и у меня. Я вышел в нарисованный круг и встал напротив.

— Как думаете, — Рогозин обратился к студентам, внимательно наблюдавшим предыдущий поединок, — у кого преимущества?

— У Саши, — сразу же ответила Роза. — Он может делать иллюзии, а его противник не умеет ставить ментальные щиты.

— Нет, неправильно, — усмехнулся преподаватель.

Глава 26. Горячо-холодно

— Почему? — мигом возразила Роза. — Менталистика — очень редкий и очень сильный дар, который куда коварнее любой стихии.

— Мало иметь редкий дар, надо еще уметь им грамотно пользоваться, — отозвался Рогозин. — Менталист, по сути дела, показывает фокусы. Удачный фокус может дать преимущество, а неудачный — легко обернется катастрофой. А маг в бою должен рассчитывать не на фокусы, а на собственные силы.

— А я твоих фокусов вообще не боюсь, — поигрывая налитым синевой кулаком, заявил Голицын. — Я в них больше не поверю!

— Так что одной менталистики для победы мало, — подытожил наш преподаватель и сложил татуированные ручищи на груди.

— Но Саша уже может бить и на чистой энергии, — возразил Генка со скамейки.

— Ну молодец, — хмыкнул Рогозин, отчего шрам опять расползся по щеке, — ты предупредил соперника…

Генка, судя по лицу, аж язык прикусил.

— Так даже интереснее, — с непривычной невозмутимостью бросил стоящий напротив меня Голицын. — А от всех этих фокусов можно просто закрыться. Взять и ничего не чувствовать.

Уж определился бы для начала: не верить или не чувствовать. Я молча покосился на него. Волн эмоций, которые бы с легкостью просматривались, вокруг его тела сейчас не было — хотя обычно они так и сочились. Его лицо казалось аж до неестественности спокойным, словно нацепил маску — мой будущий соперник явно сдерживался. На ментальный щит это тем не менее не тянуло — скорее, на тоненькую заслонку. Такую толкни — и все полезет само.

— А вот на это, — Рогозин насмешливо его оглядел, будто оценивая то же самое, — я бы на твоем месте не рассчитывал. Но если так уверен в себе, можешь попробовать… Наденьте защиту, — он деловито кивнул на ящики углу.

Под пытливыми взглядами сидящих на скамейках я и мой поразительно бесстрастный соперник направились туда. За нашими спинами тут пошел шепот, весьма слышный, который наш преподаватель не спешил останавливать. Одногруппники увлеченно обсуждали наши шансы на предстоящий поединок — примерно с той же уверенностью, с которой можно рассуждать о победе в лотерею — меняя мнение прямо по ходу его высказывания.

Стараясь не отвлекаться, я достал броню, которая, словно остыв от недавнего боя, вновь сверкала чистотой, и натянул на себя. Голицын закончил облачаться со мной в одно время, и мы вернулись обратно в центр арены. Рогозин тут же махнул ручищей, восстанавливая в спортзале тишину, и шепот мгновенно стих. Студенты замерли на скамейках, с предвкушением уставившись на нас. Соперник же старался на меня вообще не смотреть. Не хмурясь и не скалясь, он стоял напротив как каменный истукан — будто пряча все эмоции глубоко в себе.

— Начинайте так же, — посоветовал Рогозин, — с рукопашного. Цель — уничтожить противника…

Едва он договорил, как Стас сжал руку в кулак, который моментально окружила густая сочная синева, и кинулся в атаку, метя мне в голову. Уклонившись, я стремительно ушел в сторону. Миг — и мой кулак запылал не менее ярко, пытаясь в ответ задеть его. Однако он тоже избежал удара, словно зеркаля мои движения.