Врач Е. П. Серебренникова - [4]

Молодежь стремилась найти в жизни целесообразное применение своим силам. Ее мучили тысячи вопросов о смысле жизни, о путях преобразования общества. Но множество прочитанных книг и жаркие ежедневные споры не давали ответов. Студенты принимали самые разнообразные программы действий, чаще всего они сводились к самоусовершенствованию. Участники кружка, в который входила и Евгения, решили в обыденной жизни пользоваться лишь самым необходимым, ограничивая себя в домашней обстановке, в одежде и даже в питании. Как-то после занятий кружка Евгения и ее подруги вышли на улицу. Была ранняя весна. Евгения посмотрела на свои ботинки с галошами и вдруг подумала: «Зачем галоши? Тысячи людей ходят без галош». Евгения сняла с ботинок галоши и, поставив их рядышком на Литейном мосту, не оглядываясь пошла дальше.

Взлеты живой, непосредственной мысли, искренние увлечения при соприкосновении с действительностью, нередко сменялись приступами неверия в свои силы, угнетенного состояния. Тогда Евгения говорила: «Надоели мне все, опротивели — говорят, говорят, а сделать ничего не могут. Знать их больше не хочу. Уеду домой, в Екатеринбург, или утоплюсь». Но проходило некоторое время и ее вновь неудержимо тянуло к друзьям и подругам, вновь она тормошила всех, строила тысячи планов, мечтала о лучших временах.

Евгения, получившая навыки самостоятельной работы еще в гимназические годы, легко справлялась с занятиями на курсах. Она умело распоряжалась своим временем. Она старалась бывать на всех лекциях. В медико-хирургической академии тогда преподавали Бородин, Боткин, Грубер, Зинин, Манассеин, Склифосовский и другие ученые с мировым именем. Несмотря на учебную загрузку, Евгения выкраивала время и для знакомства с художественной литературой. По словам знавших ее, она регулярно просматривала газеты и толстые журналы. Образцом поэзии, зовущей на подвиг в борьбе за счастье народа, были для нее произведения Н. А. Некрасова. Их она перечитывала много раз, переписывала себе в тетрадь, многое знала наизусть и с увлечением декламировала.

Местом диспутов и собраний обычно бывала студенческая библиотека, которая находилась во дворе академии. Студенты здесь вели себя свободно и непринужденно. Стоило лишь выступить одному, как в диспут включались все, находившиеся в библиотеке. Аплодисментами встречали студенты каждого оратора. В библиотеке не один раз выступала и Евгения Солонинина.

Евгения всегда и везде находила друзей. Она не избегала знакомств. Наоборот, решив, что Россия должна быть богаче талантами, она всюду старалась отыскать способных людей, знакомилась с ними, приглашала на собрания своего кружка.

Не только на женских курсах, но, пожалуй, всем в академии была известна искрометная веселость Евгении, ее прямота, горячность. Некоторым за свой живой, напористый характер она казалась «несдержанной». Но все видели в ней талантливого человека. Один из ее хороших знакомых, Н. И. Катенин, некогда друживший с великим кобзарем Т. Г. Шевченко, говорил о Евгении-курсистке: «Найдет доброго мужа и такое дело, при котором всегда были бы заняты руки, — выйдет отличным человеком, а нет — худо кончит». Надо полагать, что Н. И. Катенин, человек умеренных взглядов, худым концом считал судьбу студентов-народников, арестованных в марте 1874 года и привлеченных к дознанию по делу «о революционной пропаганде в империи».

Евгения Солонинина успешно окончила два первых курса. Начались занятия в клиниках — самая интересная пора для студента-медика. Евгения радуется тому, что она может облегчить страдания людей. Она знает: не только доброе сердце нужно здесь, но и знания, много знаний. Вечерами, в одни и те же часы, Евгения приходит в библиотеку. Она садится всегда за третий стол от двери. Через стол от нее занимается молодой человек лет 25–26, студент пятого курса. Готовясь после окончания академии остаться на кафедре анатомии, он ежедневно штудирует различные анатомические атласы. Студент изредка отрывается от раскрашенных таблиц и смотрит в сторону Евгении. Девушка что-то пишет. Одета она просто, по-обычному — в отличие от многих своих подруг, которые «учёности» ради коротко подстригаются, носят синие очки, клеенчатые шляпы и короткие платья. Студент все чаще начинает поднимать голову от своих атласов. Наконец, он не выдерживает и обращается к девушке:

— Как я ни посмотрю в вашу сторону, вы все время что-то переписываете из учебника. Извините, для чего это вам?

Евгения настороженно смотрит на молодого человека. Она, сама большая насмешница, боится — нет ли здесь какого подвоха… Студент, между тем, решил разговор продолжить:

— Наши студенты берут в магазине нужные учебники и договариваются выплатить деньги в течение первых шести месяцев работы. Если и вы так поступите, то вам не понадобятся потом ваши записи.

— Нет, просто я привыкла делать себе заметки о прочитанном.

— Вы списываете операцию удаления зоба?

— Да, у меня больной с зобом.

— Однако об этой операции вам нужно лишь общее понятие.

— Общее понятие?

— Да, если учитывать требования ваших курсов.

— Ну и пусть. Мне знания нужны, а не общее понятие.