Возвышение Китая наперекор логике стратегии - [11]
Китайская система подарков, конечно, сыграла большую роль в проникновении Китая в Африку. Нет ничего дурного в поисках китайцами нефти, добыче ими полезных ископаемых или сельскохозяйственном производстве китайских государственных предприятий в Африке. Они работают примерно так же, как их коллеги из Европы или Америки, применяя практику «ты мне – я тебе», с той лишь разницей, что китайские инвестиции создают меньше рабочих мест, поскольку часто рабочие-китайцы (причем даже неквалифицированные) сами приезжают трудиться в африканские страны.
Однако отличие состоит в том, что инвестициям сопутствует программа приглашения в Китай африканских политиков, ответственных за решения по выдаче и отказу в лицензиях на разведку и добычу сырья.
За последние годы в Пекине торжественно и по всем правилам этикета приняли сотни африканских политиков, одарив их ценными подарками, в том числе в твердой валюте.
В прежние времена неотъемлемая часть вассальной системы состояла в беззаботном привлечении к шелковой элегантности китайского императорского двора даже самых немытых варваров из степей и тундры, если они могли в свою очередь послужить императору, сражаясь против его внешних врагов. Сегодня китайские официальные лица так же неразборчивы в отношении эксцентричности их африканских гостей, из которых мало кого когда-либо приглашали в Великобританию, Францию или США: в этих странах тоже есть свои программы обмена визитами, но они значительно скромнее китайских, менее пышные и невпечатляющие в плане подарков, ограничивающихся тривиальными сувенирами. Неудивительно, что китайская технология гостеприимного обращения с варварами особенно успешна в отношении менее претенциозных гостей, а таковых более чем достаточно.
Что касается самой дани, то в современных условиях она приобретает ценную форму получения правительственных концессий на добычу сырья. Даже если эти концессии предоставляются китайским компаниям-новичкам на тех же условиях, что и уже присутствующим в Африке западным компаниям, это все равно большой успех для китайцев, которые зачастую не могут гарантировать сохранность окружающей среды или соблюдение достойных условий труда, и которым необязательно привлекать местную рабочую силу, чтобы компенсировать высокие издержки на привлечение иностранных специалистов.
Еще одним эхом вассальной системы, которое можно слышать в отношениях Китая с Африкой, является дипломатия в сфере культуры. Первоначально император добивался покорности своих подданных и почтения данников к его исключительной добродетели, находившей непрестанное выражение в его милости. Современные правители Китая, желая казаться неоконфуцианцами, охотно демонстрируют свой имидж заботливых и милосердных руководителей: как только где-то в Китае происходит стихийное бедствие, заслуживающее внимания премьера Вэнь Цзибао (Wēn Jiābao), он немедленно прибывает на место происшествия, специально одетый в неформальную одежду и готовый встретиться с жертвами стихии, похвалить спасателей, и поторопить местных чиновников с оказанием скорейшей помощи пострадавшим.
Во втором ряду результатов такого поведения находится представление о том, что с такими милостивыми правителями в стране должно превалировать благоденствие, так что СМИ обязаны сообщать об этом в соответствующей позитивной манере. Излучающая счастье маоистская пропаганда ушла в небытие, но ее сменили бесконечные истории о прогрессе и движении вперед, которым не препятствуют некоторые общепризнанные трудности.
Это измерение китайской публичной культуры – позитивный тон СМИ, разбавляемый для достоверности некоторыми замечаниями о маленьких недостатках тут и там – очень впечатляет большинство африканских политиков. Господин Самуэль Окуджето-Аблаква, заместитель министра информации Ганы, недавно ясно объяснил, почему так происходит: он похвалил «“Синьхуа”, китайское информационное агентство… [за его] высокий профессионализм в подаче информации о Гане… в отличие от других иностранных СМИ, которые обычно выставляют Гану и другие африканские страны в дурном свете (sic!)»
