Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века - [73]
Правитель области перечеркнул прошение о прекращении дела и в согласии с прежним договором богача Цзиня написал свое заключение:
«Хань Цзывэнь искал себе жену, однако по причине своей бедности (в его доме лишь голые стены) так ее и не получил. Цзинь Шэн, у коего тысячи ящиков всякого добра, мог бы иметь мудрого мужа для своей дочери, но отверг его. Получилось так, что при выборе зятя он забыл о зерцале, помогающем разобраться в человеке, а потому вместо честного брака возник грязный извет. Прежний сговор с Чэном не подтвержден ни единым фактом, между тем как соглашение с Ханем весьма обоснованно. Посему юная дева должна принадлежать ученому Ханю, а сотня серебряных лянов поможет скрепить их брачный союз. Цзинь Шэну, Чэн Юаню и Чжао Сяо за учиненный обман и мошенничество определить наказание батогами».
Вынеся такой приговор, правитель области передал Хань Цзывэню сговорную карточку вместе с прядью волос и договор. Сюцай и его друзья, откланявшись, удалились. По дороге домой приятели нещадно бранили Чэна, который шел рядом с ними, расстроенный неудачей.
— Старый осел! — ругал его Хань и друзья. — Наделал дел, нечего сказать!.. Ну, как после батогов? Не саднит?
Богач кипел от злости и обиды, но молчал, боясь обронить неосторожное слово. А тут еще одна незадача: пришлось вместе с Цзинем раскошелиться и задобрить Чжао Сяо деньгами, чтобы, как говорится, стыд прикрыть, — ведь пострадал он через них. Словом, Чэн Юань стонал от боли и ворчал от обиды, как в пословице: «Жену потерял и солдат не собрал»[209]. Но хватит о нем! Вернемся лучше к Хань Цзывэню.
Сюцай после всех этих передряг, опасаясь новых обманов, поскорее купил на все те же сто лянов свадебных даров и в благоприятный день отослал их к Цзиню со своими друзьями Чжаном и Ли, которым поручил договориться о дне свадьбы. Богач Цзинь не посмел идти против начальства, которое благоволило к сюцаю, и отправился с будущим зятем в управу, чтобы выполнить нужные в таких случаях обязанности. Он не раскрывал рта и являл полное послушание, хотя и клокотал от злобы.
Закончилась церемония с цветными свечами. Молодая жена Чжаося теперь воочию убедилась в редком уме и талантливости своего мужа, а также в возвышенности его духа и прелести облика. Что до его бедности, то это ли главное? Словом, молодые супруги крепко полюбили друг друга. Они наслаждались радостями, ну прямо как феникс со своею подружкой, и сетовали на родителя, который причинил им столько хлопот и беспокойств.
В общем, можно сказать поговоркой: заранее было известно, где лампа, где огонь, а рис все равно разварился. А посему не стоит об этом и говорить.
На следующий год экзаменатор Тянь Хун устраивал отборочные испытания[210]. Хань Цзывэнь, заручившись поддержкой правителя У, был рекомендован на них как один из первых. На последующих осенних и весенних испытаниях[211] Хань Цзывэнь занял лучшие места, а его супруга тем самым стала знатной дамой. Что до богача Цзиня, то он со стыдом вспоминал о прошлом и горько раскаивался в содеянном. Если бы он заранее знал, что все так получится, он охотно согласился бы отдать свою дочь сюцаю даже в наложницы. Заключает нашу историю стихотворение:
ОПРОМЕТЧИВАЯ ШУТКА[212]
Толкуют, что все деяния человека будто бы предрешены заранее. Скажем, кто-то однажды пошутил ненароком или что-то смехом сказал, глядишь, а через некоторое время так оно и вышло. Или, например, гадания, которые устраиваются в канун Нового года. Все они часто сбываются. А что это значит? То, что во время разговора и шутливой беседы где-то рядом затаились духи иль бесы, невидимые глазом. Они-то и творили тот разговор. А значит, происходил он не случайно.
Вот, к примеру, в годы Высокого Успокоения[213] династии Сун проживал один состоятельный молодой человек по фамилии Ван, уроженец Чжэси — западного Чжэцзяна. Сдав очередные экзамены, он отправился как-то на весенние испытания в столицу и однажды под вечер оказался в квартале Яньлифан, где у него была назначена пирушка с друзьями. Проходя случайно мимо какой-то жалкой хижины, он заметил юную и весьма привлекательную девицу, которая жалась к воротам, бросая по сторонам беспокойные взгляды. По всей видимости, она кого-то ждала. Ван воззрился на красотку, но тут на улице послышались громкие крики и показалась группа всадников. Девушка тотчас спряталась за ворота. Ван потоптался на месте в нерешительности. Ему очень хотелось узнать, кто эта девица, как зовут ее: Ли или Чжан, но, как на грех, поблизости никого не оказалось, и он последовал дальше. Было уже начало первой стражи, когда Ван, изрядно захмелевший, возвращался домой. По случайности ему вновь пришлось идти мимо того же самого дома, ворота которого на сей раз были закрыты, а внутри царила тишина. Не то что голоса человеческого не было слышно, не доносилось даже ни единого звука. «Интересно, есть здесь другой ход или нет?» — подумал Ван и рассмеялся. Приблизившись к левой стене, он пошел вдоль нее. Прошел всего несколько шагов и вдруг заметил дверцу, а перед ней площадку в чжан с небольшим. Дверь оказалась на запоре. «Красотка, которую я нынче увидел, непременно живет в этом доме... Эх, взглянуть бы на нее еще разок!» Он с тоской посмотрел на калитку. Уходить ему не хотелось. Вдруг возле него что-то шлепнулось, едва его не задев, — видно, со стены что-то упало. Он наклонился и поднял: кусок черепицы. Как раз в это время появилась луна и стало светло, как днем. На поверхности черепка молодой человек разобрал несколько слов: «Увидимся в этом месте поздней ночью». Хмельному Вану показалось это весьма забавным.
