Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века - [71]

— Ах ты, негодяй! Старый злодей и осел! — накинулись на него сюцаи. Как говорится в подобных случаях, гнев у них поднялся изнутри сердца, злость вспыхнула в самой печени.

— Уже тогда — во время свадебного сговора ты накрутил невесть чего, хотя и клялся вовсю. Для чего же ты составлял договор, злодей? Для того чтобы сегодня выложить нам свою смердящую ложь?

— Ясно, почему ты все это придумал! Тебе не подходит Хань Цзывэнь, слишком он беден для тебя! Не так ли? Только не соображаешь, старый осел, что господин Хань настоящий талант, он не будет весь свой век мыкаться в бедности!

— Внемли, злодей! Мы поднимем всех ученых друзей из Трех Училищ[206] и пойдем к самому правителю. И тогда тебе несдобровать — переломают твои ослиные ноги! Это уж точно!.. А дочь твоя так и останется в девках!

Цзинь стал было оправдываться, но молодые люди не стали его слушать. Кипя от возмущения, они отправились к Ханю и все ему рассказали. Новость потрясла сюцая. От гнева он не мог вымолвить слова. Возбужденные друзья требовали от него собрать всех ученых мужей и немедленно идти всем вместе в ямынь, но сюцай сумел взять себя в руки.

— Нет, братья, этого делать нельзя! — остановил он их. — Я думаю так: если старый осел решил отказаться от брачного договора, то тут сила не поможет, подольем еще масла в огонь. К тому же если мы и добьемся успеха, то после этого порядочной семье не к лицу будет с ними связываться — как говорится, вить с ними заячью нить[207]... Понятно, что этот богач — птица не велика, однако ж у него есть деньги! Поэтому его всегда поддержат в ямыне. А я всего-навсего нищий книжник, у меня нет денег, чтобы вести с ним судебную тяжбу. Сейчас ему, конечно, повезло, но расплата непременно грянет!.. Хочу потревожить вас, почтенные братья! Сходите к нему и скажите так: в свое время мы истратили пятьдесят лянов на сговорные дары; если он согласен вернуть эти деньги, но только в двойном размере, тогда от договора, мол, мы отказываемся.

С этими словами Хань достал из шкатулки бумагу, сговорную карточку, прядь волос и дал все это приятелям, и вместе они отправились в ломбард Цзиня. Молодые сюцаи объяснили богачу все, как наказал им Хань. Торговец оживился.

— Если господин Хань отказывается от договора, я не поскуплюсь на расходы! — воскликнул он, обрадованный. — Для меня выложить несколько лянов — сущие пустяки!

Он тут же достал безмен и отвесил два брусочка серебра — ровно сто лянов.

Передавая деньги, богач Цзинь потребовал, чтобы Хань написал бумагу об отказе от сговора и вернул прядь дочерних волос.

— Такую бумагу вместе с прежним договором я дам тогда, когда кончится судебная тяжба. Сейчас я не верну ни договора, ни доказательств, — возразил Хань, — поскольку делу уже дали ход. Что до денег, то я их приму!

Чан Юань попросил Чжана и Ли составить от его имени бумагу о том, что он отказывается от своей жалобы и согласен заплатить им два ляна серебра. Ученые мужи потребовали кисть и тушь, а также письменный прибор и тут же сочинили прошение о мировой. Жалобщик и обвиняемый, а также свидетели отправились в ямынь, где как раз началось вечернее присутствие. Они передали правителю челобитную, в которой он прочитал:

«Чжан Сывэй и Ли Цзюньцин, ученые мужи из Тяньтайского уезда, советчики по тяжбе, дабы спор успокоить, докладывают: житель Хуэйчжоу Цзинь по имени Шэн имеет дочь, которая была просватана за некоего Чэна. Переехав в Тяньтай, Цзинь за дальностью расстояния потерял вести от Чэна и порвал с ним связи. Между тем девица была на выданье, поэтому родитель решил отдать ее замуж за ученого Ханя, что привело к нынешней тяжбе с Чэном, написавшим жалобу в суд. Настоящим свидетельствуем, что, поскольку Цзинь желает восстановить прежний договор, ученый Хань согласен отказаться от своего слова и делает это ради того, чтобы сохранить изначальную договоренность Цзиня с Чэном, а также во имя укрепления их родственных уз.

Посему мы просим прекратить настоящую тяжбу. К сему наша бумага».

Надо вам знать, что правитель У (к слову сказать, был он человеком весьма известным в своей родной провинции Фуцзянь) отличался редкостной справедливостью и порядочностью. Как говорится, из двух «цай» он уважал не то, что смыслом имеет «богатство», а то, что означает «талант». Еще тогда, когда он принял первую жалобу, он получил немало писем от местных шэньши и понял, что это неспроста. Видно, в деле Ханя есть своя подоплека.

И вот сейчас он увидел сюцая. Перед ним стоял статный юноша благородного вида, на которого посмотреть было одно удовольствие.

— Подойдите ко мне, господин сюцай! — приказал он.

Хань Цзывэнь опустился перед ним на колени.

— По вашему облику видно, что вы не долго будете томиться в забвении. Мне кажется, что меняла Цзинь несомненно прогадал, отвергнув такого славного зятя!.. Но все же ответьте мне, почему вы с такой легкостью отказались от брака с девицей?

Надо сказать, что Хань шел сюда, не питая особых надежд на благоприятный исход разговора, и еще меньше предполагал, что правитель будет ему симпатизировать. Но, как человек сообразительный и понимающий намек с полуслова, он сразу заметил расположение чиновника, и настроение его изменилось.