Возвращение Воланда или Новая дьяволиада - [28]

Неожиданно шуртяевский ньюфаундленд Чарри, имевший репутацию благовоспитанного и выдержанного пса, задрал вверх свою короткую черную морду, жалобно заскулил и сразу перешел на долгий, протяжный вой. Так воют собаки, когда лишаются хозяина, когда он умирает или бросает их. Евдаков стал успокаивать собаку, гладить ее за ушами, но тут в знак солидарности завыл его собственный коккер-спаниель. Правда, в другой тональности, повыше тоном. С двумя воющими собаками справиться было уже невозможно. Прохожие шарахались от скамейки. А одна пожилая женщина малоинтеллигентного облика произнесла такие слова:

– Самим жрать нечего – собак заводят…

Занятый успокоением собак, Евдаков проглядел, как на аллее, со стороны Спиридоньевки, появились Коровьев и Бегемот. Коровьев, никакой уже не революционный солдат, был в том же обличье, каким явился на бульваре Якушкину, – в курортной шапочке с пластмассовым козырьком и надписью «Ялта» и в светлом коротком пальтеце. Ну и, конечно, на носу пенсне. Бегемот же напялил на себя страшное на вид, отечественного производства полупальто из коричневого синтетического меха, вывороченного наружу. На голове у него, наоборот, красовалась дорогая шапка из серого каракуля фасона «Иван-царевич». Такие шапки носят у нас преуспевающие кооператоры да служивая элита, включая самого Президента. Куда девался Азазелло, честное слово не знаю!

Едва Коровьев с Бегемотом поравнялись со скамейкой, Воланд встал и присоединился к ним.

– Куда вы? – встрепенулся Евдаков. – Рано еще. Посидите, побеседуем…

В ответ Воланд холодно пожал плечами и пробормотал:

– Не понимай… русски… плохо…

– Ах, не понимай? Только что понимай, а теперь не понимай? – Всегда выдержанный и корректный Евдаков (такую линию поведения диктовала его нынешняя должность, да и прежние тоже) ощутил пьянящий вкус беспредельного гнева, когда, сорвавшись с тормозов, можно позволить себе абсолютно все. – Говори, сволочь! – закричал он. – Кто ты есть! Ну!..

Пригнувшись, он держал обеих собак уже не за поводки, а за ошейники. Напряжение достигло апогея, как любят выражаться некоторые классики. Собаки, уловив серьезность момента, перестали выть и, казалось, ждали одного – команды «Фас!»

Настал черед Коровьева. Он заслонил собою Воланда. Воздел руки к небу и, раскачиваясь из стороны в сторону, подобно актеру, исполняющему предсмертный монолог из античной трагедии, завопил своим надтреснутым голосом:

– Соотечественники! Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои! Глядите все! Приехал к нам знатный иностранец с целью осмотра достопримечательностей. Захватил с собой чемоданчик валюты, чтобы расплачиваться за повышенный сервис. А какая-то жалкая фарца и ничтожный валютчик… – Коровьев в праведном гневе выбросил руку в направлении Евдакова, – нагло пристает к нему с противозаконными сделками. Иностранец справедливо отказывается, и тогда этот подрыватель нашей экономики готов спустить на него свирепых овчарок!

По какой причине Коровьев назвал собак, известных читателю пород, «свирепыми овчарками», объяснить не берусь.

– Это кто фарца и валютчик? Я?..- В глазах Евдакова все поплыло и сделалось мутным. Но он все же нашел силы выразить свое возмущение. – Да как вы смеете!

– Не я же и не он? – Коровьев указал на Бегемота, тот сразу приосанился. – Мы с ним долларовые бумажки только в телевизоре видели… Сколько же мы будем терпеть подобных паразитов на здоровом теле нации?

Набежал народ. Все спрашивали друг у друга, что происходит. «Фарцовщика поймали»,- авторитетно объяснил осанистый старик с внешностью актера на амплуа благородных отцов. И стал излагать известные только ему важные подробности… Но тут произошло непредвиденное.

То ли у Евдакова руки ослабли от волнения и незаслуженной обиды, то ли он сознательно отпустил ошейники, но только обе собаки разом рванули с места. Еще мгновение, и они бы набросились на… Нет, не на ненавистного Евдакову «прибалта» Воланда – тот как-то незаметно сумел скрыться и исчезнуть. И не на откровенного провокатора и лжепроповедника Коровьева. На Бегемота!.. Похоже, собаки учуяли в нем кошачье естество, а отношение собак к кошкам общеизвестно!

Бегемот, не будь дурак, высоко подпрыгнул, ухватился за ветку липы и повис, болтая ногами. А собаки с оглушительным лаем, встав на задние лапы, царапали передними ствол дерева, тщетно пытались до него добраться.

Шум поднялся невообразимый. Бегемот, словно обезьяна (любимый персоналж дедушки Крылова) перескакивал с ветки на ветку, с одного дерева на другое. Он то удалялся от собравшейся толпы, то снова приближался. Коровьев оставил тему «фарцы» и незаконных валютных операций и начал проповедовать о собаках. По его словам, развелось их в столице великое множество. Чтобы всех прокормить, напряженно трудятся целые сельскохозяйственные регионы и огромные флотилии рыболовецких траулеров. Среди публики отыскались заступники «меньших наших братьев» и вступили с Коровьевым в дискуссию. Вконец обессиленный Евдаков, распластавшись, полулежал на скамейке, не в силах произнести ни слова.

– Кончайте балаган! – раздался негромкий, но властный голос.