Возвращение в будущее - [30]
Перед отъездом Алиса устроила прощальный вечер в мою честь. Она постаралась, чтобы среди гостей были люди, которые знают Америку; пришли: шведский ученый с супругой, они только что вернулись оттуда после многолетнего пребывания, писатель, работавший корреспондентом в Америке в течение длительного времени, и молодой художник со своей милой американской женой. Приглашение Алисы согласилась принять и дипломат миссис Борден Гарриман. Мы были благодарны Алисе за устроенный вечер. Неизменная готовность помочь и доброжелательность по отношению ко всем норвежцам в Стокгольме была огромной. Миссис Борден Гарриман я тоже многим обязана. Алиса, как и большинство шведских дам, умеет удивительно хорошо принимать гостей. И все же это был один из самых грустных вечеров в моей жизни. Внутреннее волнение не покидало нас, и многие из гостей были просто удручены всем происходящим. Каждый на свой лад старался быть милым и любезным, как это обычно бывает на похоронах, когда, несмотря на скорбь, люди рады, что собрались вместе, — это помогает пережить горе. Да и вправду этот вечер походил на похороны.
И вот через день мы узнали из газет еще одну новость: Швеция вынуждена предоставить свою территорию для прохода немецких воинских подразделений на землю Норвегии. Германия заявила, что речь идет только о тех солдатах, которые возвращаются домой из госпиталей. Но теперь уже мало кто в Швеции доверял заверениям Германии. Ранним утром 13 июля, стоя на ступеньках Нового Моста, откуда автобус везет пассажиров в аэропорт Бромма, я распрощалась с сестрой, с Алисой и Ингве.
Четырнадцать дней в России
ОКАЗАЛОСЬ, что самолет, на котором мы должны были лететь в Москву, русский. Должна признаться, что когда я узнала об этом, меня охватило беспокойство. Многие из моих друзей, принимавшие участие в Зимней войне, наперебой рассказывали страшные истории о том, как русские обращаются с разного рода техникой; у них, к сожалению, крайне мало технических знаний. Я пыталась убедить себя, что там речь шла о войне, в которой русские не рассчитывали на технику, полагая, что могут победить массой своих солдат. Ведь у них достаточно людей, для того чтобы жертвовать ими. Но среди летчиков я заметила одного, который мне напомнил тот тип людей, вызывающий восторг многих моих соотечественников-коммунистов, молодых людей, одержимых жаждой знания, охваченных почти религиозным восторгом по отношению ко всем современным достижениям науки и техники. Поэтому я сочла за благо успокоиться и принялась наслаждаться видом, который открывался сверху на шведские шхеры.
Мы летели, и вот у нас под крылом засверкала своими многочисленными башнями и шпилями Рига, мы увидели реку, она разрезает город на несколько частей. Самолет приземлился, и мы сошли на лужайку, где стояло множество других самолетов. В буфете аэропорта было полным-полно латвийских офицеров и солдат, многие с забинтованной головой или рукой. Мы знали, что будущее Латвии покрыто мраком, и надеялись, что, несмотря ни на что, все кончится хорошо. Ведь тогда мы еще не избавились от многих своих старых иллюзий и все думали, что должно же случиться какое-то чудо, которое спасет это маленькое государство, ведь оно не в состоянии защитить себя от посягательств тоталитарных государств. Здание аэропорта в Таллине было современным и красивым, там был хороший буфет, а «ladies room» ничем не отличалась от тех, которые я видела повсюду в Европе. Люди вокруг были такие же ухоженные и хорошо одетые, как те, которых мы привыкли встречать у себя дома каждый день. Увы, через несколько недель балтийской саге пришел конец.
На летнем небе — могучие облака, по краям они золотились от солнечного света, а в глубине были ярко-синими. Мы летели с ощущением нетерпеливого ожидания: вот-вот из-за какого-то облачка вынырнет легендарная Страна Советов. Внизу под нами расстилалась волнообразная равнина с четкими очертаниями сверкающих на солнце рек и озер. Леса перемежались ядовито-зелеными болотами. Эти бескрайние болота нам потом еще долго придется созерцать, путешествуя по этой стране. То там, то здесь виднелись деревни, состоявшие из маленьких серых домиков, разбросанных по сторонам блеклого цвета дорог, девственно нетронутых какой-либо инженерной планировкой. Пейзаж казался красивым, но одновременно каким-то грустным.
Мы приземлились в городе Великие Луки, в первом аэропорту на территории России. Вступая в царство Советов, я испытывала волнение. Наверное, мы увидим новый мир. И действительно, аэропорт Великие Луки отнюдь не выглядел убого. От летного поля в сторону таможни вела зацементированная дорожка, по обе ее стороны росли пышные кусты кизила. Перед зданием таможни был разбит небольшой трогательный скверик, а комната, в которую мы вошли, была не грязнее тех, что я видела в других местах, например на юге Европы. Здесь было много цветов в больших кадках, а также букетики полевых цветов, безвкусно расставленные в пустых бутылках и банках из-под варенья. Имелся здесь и ресторан, не настолько грязный, чтобы мы не рискнули заказать себе по стакану чая, к нему нам подали какое-то странное безвкусное печенье. Впоследствии, сравнивая это место с другими, я поняла, почему оно столь разительно отличалось в лучшую сторону: сюда, в Великие Луки, часто прилетали шведы.
