Возвращение в будущее - [24]

Все мои шведские знакомые были в основном антинацистами. Совершенно очевидно, что число немецких сторонников в Швеции в целом к настоящему моменту значительно уменьшилось. В Стокгольме проживало несколько тысяч немцев, и нет ни малейшего сомнения, что многие из них выполняли задания нынешнего немецкого правительства, во всяком случае те, что прибыли сюда, как и в Норвегию, в течение последних семи-восьми лет. Швеция теперь находилась между молотом и наковальней, между своим исконным врагом Россией и давним другом Германией, она оказалась в трудном положении, ей предоставлялось сделать нелегкий выбор между двумя диктатурами, двумя тоталитарными государствами, это было невыносимо для нации, которая поколение за поколением культивировала свои «rorika minnen», великие воспоминания о том периоде истории, когда героические шведские короли и воины клали свои мечи на чашу весов и решали судьбы Европы.

Неизменная немецкая способность разрушать все, что могло бы вызвать к ним симпатию, черта, еще более характерная для немцев, нежели их способность организовывать собственные людские и материальные ресурсы, проявилась и здесь. Известно, что прусский король, случалось, гонялся по улицам за своими подданными, размахивая хлыстом и палкой с воплями: «Ihr sollt mich lieben! Ihr sollt mich lieben!» — «Вы должны любить меня! Вы должны любить меня!» Немецкие черты характера проявились тут, что называется, в чистом виде.

Не хочу скрывать, как меня рассмешило, что некоторые шведские родственники первой жены Геринга, с которыми мне довелось познакомиться здесь, в Швеции, выражали мне свое горькое разочарование нацизмом. В частности, одна дама была страшно огорчена в связи с тем, что ранее ей очень нравился Герман, тем более что ее милая родственница Карин посвятила свою жизнь нацистскому движению, получившему теперь столь плачевное развитие. Другой человек, молодой врач, он принадлежит шведской аристократии, рассказал мне, что ему довелось гостить вместе с Герингом в течение двух недель в одном из фамильных замков последнего. Так вот, этот тип, как он выразился, оказался на редкость болтлив и часами не мог остановить поток своего красноречия, что и вызывало у этого шведского врача безграничную ненависть и отвращение к нацизму. В последнее время у него даже были неприятности с властями, так как в своих статьях, посвященных Германии, он употребил некоторые весьма резкие выражения.

IV

ИНГВЕ, муж Алисы, приложил много усилий, чтобы обеспечить меня всеми необходимыми документами, включая продовольственные карточки. Когда я приехала в Стокгольм, то здесь лишь отдельные товары, в основном импортные, выдавались по карточкам. К сожалению, мыло тоже, несмотря на то что шведские мыловаренные заводы производили достаточно мыла, как для собственного потребления, так и на экспорт. Кроме того, не было горячей воды. Мы кипятили воду для мытья на кухне, а иногда просто пользовались холодным душем.

Затемнение не играло в Стокгольме особенной роли, с середины мая здесь светло до самой поздней ночи. Тем не менее было приятно сознавать, что можно спокойно зажигать свет, не заботясь постоянно о том, чтобы сначала плотно задернуть шторы на окнах. Кроме того, приятно было видеть большое количество уличных ресторанов, которых в Стокгольме много, как нигде в Европе, исключая, пожалуй, лишь Копенгаген. И наверное, нигде в мире они не кажутся столь привлекательными, как в Стокгольме. Многие из них — это старинные харчевни и трактиры, воспетые еще Бельманом[28], где сохранился дух эпохи Густава III, с его пристрастием к простым интерьерам и роскошным цветникам. Особенно красиво здесь по вечерам, когда в садах между старыми деревьями зажигают фонари, свет которых играет в зеленой, только что распустившейся листве. Мы провели несколько вечеров, гуляя среди этих деревьев; всюду царила атмосфера прощания: у шведов не было никаких иллюзий в отношении будущего. В лучшем случае Швеции удастся избежать участия в войне, но все равно ее ждут большие потери — утрата внешних рынков, уж несомненно, Германия приберет к рукам всю внешнюю торговлю. И в результате молодые шведы будут лишены возможности продолжать профессиональную деятельность и учебу, что означает конец того, что можно обозначить словом «prosperity», процветание, которого со всей очевидностью Швеция достигла в последние годы. Конечно же, на следующее лето никто и нигде в Скандинавских странах не сможет высаживать и обихаживать такое количество цветов, к какому мы давно привыкли у нас в Скандинавии. Мы всегда жаждем лета и солнечного тепла. Стоит только нам достигнуть достаточно высокого уровня жизни, как мы превращаем лето в праздник цветов. Вот и в Стокгольме повсюду буйство красок и запахов: в парках, вокруг старинных изысканных аристократических зданий в центре города, в скверах вокруг новых рабочих кварталов, вокруг больших крестьянских усадеб и скромных домиков, в цветочных магазинах и у торговцев на площадях, на верандах и окнах гостиных буквально во всех домах.

И все же шведы отнюдь не были уверены, что смогут сохранить свою мирную жизнь. По сравнению со многими другими столицами, например с Осло, Стокгольм всегда считался образцом порядка и чистоты. И те, кто бывал здесь ранее, не мог теперь не заметить, что на этот раз фасады не были приведены в порядок, как это обычно бывает каждой весной, что многие деревянные дома нуждаются в окраске и что улицы не обихожены, как бывало, после морозной зимы. Люди говорили мне, что ремонтных работ не производили, так как ожидалось, что в один прекрасный день русские или немцы начнут бомбежку.