– А зачем? Это давало какие-нибудь преимущества? Их же нельзя использовать вблизи планет.
– Не знаю… Так было надо! – и, внезапно разозлившись, – да что ты ко мне пристал?! Оставьте меня в покое!
Экран погас, лишь мерцала в углу надпись: "Доступ с вашего номера на номер "Роберт Скляров" заблокирован абонентом".
"Вот и поговорили", удивлённо подумал Петя, – "Гм.. Это Джереми говорил, что 90% всей секретной информации можно получить из открытых источников? Ну, проверим". И он с головой ушёл в технологию изготовления неэкранированных нуль-камер. Через некоторое время ему повезло. Петя так и не понял, для чего нужна деталь стандарта ГАЛСТ-379894-27, но это было не так уж и важно. Главное, она была положительно необходима для создания неэкранированной нуль-камеры и не использовалась больше нигде. Плюс к тому, обладала серийным номером. В годы с 28-го и поныне было выпущено 49 таких деталей – с номерами от 26 до 74. Ангелов дал поиск на корабли, для которых заказывалась эта деталь. Результат был странным – 49 кораблей, от зонда до лайнер-звездолёта. Корабли находились в консервации, разбросанные по космопортам галактики. Называлось всё это "Проект Йормала". Непонятки множились, как кролики.
"Если готовился массовый штурм чёрных дыр – почему об это не сообщали? Почему операцию законсервировали? Зачем нужны неэкранированные камеры? А ведь Руди сказал бы, что не в тех руках такой корабль может стать оружием", – мысль неприятно резанула – чужая, холодная, – и в то же время он знал – его собственная.
"Ох, Ангелов, с кем поведёшься – так тебе и надо."
Тут ритмичная перекличка аварийщиков в наушнике вскипела разворошенным муравейником.
Петя поднял глаза на экран планетного вещания как раз вовремя, чтобы увидеть дона Рэбу в полном епископском облачении, тяжко оседающего на лестницы Всемирного Совета. А ещё – невзрачного серого человечка с пистолетом в руке, делающего шаг с перил в километровую пропасть.
…Отец Шига смотрел в облака. Лицо его было безмятежно – понимающий человек сказал бы, что боевой магистр Ордена весьма обеспокоен.
– Товарищ Рага, – сказал он по-русски, – Возьми себя в руки и повтори сначала.
– Товарищ Шига… Дмитрия убили… Смотреть страшно. Только по шраму на пятке и опознали.
Страшно было слышать слово "страшно" от испытанного брата, в Арканарском очищении к вящей славе Господней отпустившего души восьми десятков еретиков. Ни разу не повторившись в выборе способа отпущения.
– Знаешь, товарищ Шига… Я такое видел… Мне кажется… Дона Ита…
Только железная выдержка помешала боевому магистру привычно омахнуться большим пальцем, отгоняя нечисть.
– Товарищ Рага. Дмитрия пытали?
– Да.
– Что он мог рассказать? По максимуму?
В ответе не было и тени сомнения:
– Всё.
Секунду отец Шига молчал, прокачивая варианты. Значит, Ита с Земли? Что делал бы нормальный землянин, получив такую информацию? А ненормальный?
Наконец решение было принято:
– В космопорт! Поднять аварийщиков! Перехватить на посадочном портале!
…Сабина нутром чувствовала засаду. И засаду эту она бы устраивала на посадочном портале. По всем правилам, сейчас полагалось всё бросить и повторить попытку в другой раз. Но бывают такие случаи, когда остаётся только плевать на всё и идти на рожон, надеясь, что времени хватит на пару слов, или, хотя бы, на пару выстрелов.
Ей не дали. Ни одно оружие не убивает мгновенно – но Сабину просто сбили парализаторами.
Уложили на носилки, понесли. Она по-прежнему была в полном сознании, но ни пошевелиться, ни слова сказать не могла. Только слышала, как, застёгивая кобуры парализаторов, аварийщики успокаивают встревоженных пассажиров: "Всё уже закончилось… Это несчастная больная женщина… Да её будут лечить… Нет, "Печора" уйдёт по расписанию". Над ней проплывали потолки. Потом коридор раскрылся в просторное, залитое ярким белым светом помещение. Где-то на стене бухтел экран планетного видения.
Откуда-то сбоку возник бодрый, хорошо поставленный голос:
– Вот она где, наша больная… Ну, будем проводить реморализацию.
Сабину уложили в реморализатор, разрезали на ней одежду. Щелкнули фиксаторы. На голову лёг шлем.
– Доктор Александров, – ещё один, чуть встревоженный голос, – моторная активность всё ещё не вернулась. Тонус скелетной мускулатуры – менее одного балла.
– А что сами-то думаете, коллега?
– Быть может синдром гиперчувствительности?
– Проще коллега, будьте проще… Не изобретайте сущностей сверх потребного. Ну, выставил кто-то парализатор на повышенную мощность, бывает. Ребята поволновались, горят рвением.
– Роман Леопольдович, а может дополнительное обследование? Ведь по протоколу реморализации…
– Коллега? Вы что? Мы за ней десять лет гоняемся! Эта женщина опасна! Да если б она была в состоянии – мы бы все уже здесь лежали с перерезанными глотками. Действуйте, коллега.
К Сабине подключили монитор – пульс, давление, кардиограмма, энцефаллограмма – она не шевелилась. Лишь глаза сфокусировались на экране планетного видения.
…Директор Симонов был рассержен.
– Казимир, мы не можем позволить себе опаздывать на заседание Всемирного Совета!
