Возвращение пираньи - [7]
— Интересно, — тихо сказал Кацуба. — А если я генерала захочу?
— Я бы сказал, что это в принципе возможно, — ничуть не громче, с жесткой серьезностью сказал Франсуа. — При удачном исходе дела.
В некотором смятении чувств Мазур подумал: да что же это нужно сделать, какие горы свернуть, какого дракона замочить, если в уплату тихим серьезным голосом подполковника обещают через звание кинуть в генералы?!
— Перефразируя поэтессу — и золотые эполеты, и золотые ордена… — протянул Франсуа. — Никто не шутит, мужики. Мы с генералом не коварные ловеласы, а вы не юные жопастые блондинки. Все всерьез. А на военном пенсионе нынче хреново, даже полковнику с подполковником. Ларьки охранять пойдете или там автостоянку…
Мазур прекрасно понимал, что этот негр отечественного розлива прав на все сто. Конечно, насчет ларька или стоянки он отвесил ради красного словца, и скудные накопления имеются, и квартира в Питере, в конце-то концов с его опытом и послужным списком можно неплохо пристроиться на гражданке, еще три года назад переманивали в «Златобанк». Тут другое: человеку, отдавшему армии столько лет, покидать ряды чертовски страшно, как ты перед самим собой ни прикидывайся. Цивилисты этого не поймут, но невыразимо жутко оказаться вне рядов…
— Коли попала собака в колесо… — вздохнул он.
— То пищи, но бежи, — подхватил не без облегчения Глаголев. — Поскольку Кацубу я знаю давно, то без труда трактую евонное угрюмое молчание как знак согласия. Поскулили? Давайте теперь делом заниматься.
— Куда? — мрачно поинтересовался Кацуба.
— Санта-Кроче, — сказал Глаголев.
— Не было печали… Каперангу все равно, а вот меня там кое-где кое-кто мертвым считает…
— Не ной, — поморщился Глаголев. — Во-первых, ты там не на местном телевидении выступал с популярнейшей шоу-программой, во-вторых, развлекался на юге. А сейчас предстоит работать в северных провинциях, конкретнее говоря, к северу от Уакалеры. Очень мало шансов наткнуться на знакомых.
— Ну, если севернее Уакалеры… — с видимым облегчением буркнул Кацуба. — Тогда, смотришь, и обойдется…
— А я тебе что говорю? — пожал плечами Глаголев. — И, главное, тебя особенно инструктировать не надо. Впрочем, и нашего каперанга нет нужды отдавать на пытки спецлекторам… Кирилл, вы вообще-то о республике Санта-Кроче что-нибудь знаете?
— Исключительно в военном аспекте, — сказал Мазур, взвешивая слова. — Сами знаете, как это бывает, — время от времени пробегаешь сводки и дополнения, но краем глаза. А вообще… Ну, экономика с уклоном в аграрный сектор, медные рудники, алмазы и опалы. Бывший диктатор, дон Астольфо Гресснер, — личность некогда известнейшая, местное прозвище Нумеро Уно[1], имел до тридцати процентов дохода с любой фирмы и фирмочки, вплоть до лавок и провинциальных бензоколонок. Шестнадцать лет назад наконец сбросили, через полгода изрешетили в Каракасе, считается, что это сделали посланцы возмущенного народа, но у нас всерьез подозревают янкесов — те не любят оставлять в живых свергнутых диктаторов, которым о них многое известно: взять хотя бы Трухильо, Ки, иранского шаха… Что еще? За эти шестнадцать лет произошла известная либерализация, диктаторов давненько не появлялось — хотя в джунглях, насколько я помню, болтаются очередные герильеро. В последние годы наладилось кое-какое военное сотрудничество, поставляем боевые вертолеты, легкое стрелковое и БМП… да, там есть немаленькая русская колония, потомки белоэмигрантов. Много бывших офицеров в тридцать четвертом участвовало в войне Санта-Кроче с соседями, сейчас потомки русских держат три четверти рыбодобывающего флота и перерабатывающих заводов. В советские времена об этом не упоминалось, но община сильная, даже при доне Астольфо действовало секретное предписание: липовых дел русским не шить, а привлекать только за реальные прегрешения. По меркам тех времен — царская милость…
— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Глаголев. — Какие тут, к ляду, инструктажи? Вы и меня еще поучить сможете… Насколько помню, в Санта-Кроче вы не работали, но у соседей однажды отметились?
— Было дело, — с привычной осторожностью обронил Мазур.
— Не жеманничайте. У нас у всех есть соответствующий допуск, я имею в виду — «Пурга-четыре». Мне хочется, чтобы сеньор Франсуа послушал. Нужно, чтобы он послушал.
