Возвращение на Алу - [6]
Правитель был в своем кабинете. Я стоял на узком карнизе, он сначала некоторое время сидел в своем кресле, о чем-то раздумывая и хмуря лоб, а затем принялся расхаживать по комнате их стороны в сторону. Да уж, он не просто старше меня, он изрядно старше. Или просто так выглядит — давненько я его не видел. Бледный, глаза ввалившиеся, как у больного. Но вроде не обрюзг, значит, держать свой меч в руках сможет. Дам ему фору. Ко всему прочему я тоже нынче не в лучшей форме. Будем считать, что мы на равных. Его не охраняют сейчас специалисты-менталы, наивно полагающие, что в дворцовых покоях его жизни ничего не угрожает. На моей же стороне внезапность.
Вдоволь налюбовавшись им через окно, в удобный момент я вломился в комнату, стиснул в захвате его горло — так, чтобы он мог только хрипеть и слегка дышать. Правитель не видел моего лица: я стоял за его спиной, пригнув голову, а зеркало напротив нас отразило лишь надвинутый на самые глаза берет.
— Я вызываю тебя на Поединок, и если ты мужчина, то не посмеешь отказаться!
Я успел полностью проговорить формулировку Вызова. Этого достаточно, чтобы даже политик не осмелился юлить перед древним законом воинов-аллийцев.
Правитель простонал, чтобы я ослабил хватку, а потом запросил себе наблюдателя: по правилам, в Поединке должен участвовать еще как минимум один человек — наблюдатель. Я только усмехнулся, и он понял, что никаких поблажек не будет.
— Знаешь ли ты, Тассатио, что Вызов нельзя бросать главе государства и целителям? — спросил он, потирая горло и обреченно снимая со стены свой наследный меч, когда я наконец выпустил его тщедушное тельце из своих пламенных объятий.
— Знаешь ли ты, что я вообще мог бы тебя тихонько прирезать, чтобы не возиться?
— С тебя станется…
Я позволил ему сделать несколько выпадов, не отвечая на них, просто уворачиваясь. Причем даже не особенно прытко, а меч держа за спиной. Это позволило мне оценить его подготовку. Да, плачевно…
Рубились мы недолго. Лучше бы я в самом деле просто его прирезал: он хотя бы не был обесчещен как наследник меча предков. Кто не умеет обращаться с этой реликвией, тот не имеет на нее права.
Дважды он пытался прибегнуть к ментальной атаке, но также потерпел фиаско. Нельзя так надеяться на силы охранников, надо развиваться и самому…
В конце концов мой противник поскользнулся, и будь это любое другое оружие, он сам бы на него и наделся. Но аллийский меч — не кусок железяки. Он выскочил из его рук и зазвенел по паркету. А я с нескрываемым наслаждением рубанул острием своего Правителю по шее. Вслед за выпавшим мечом с глухим стуком поскакала по полу его голова, а мне под ноги из перерубленных вен и артерий туловища толчками хлынула темно-багровая кровь.
Двери растворились, в кабинет вбежала Танэ-Ра, а за нею протиснулись стражники.
— Тассатио, что ты наделал?! Я же просила тебя!.. — вскрикнула она, остолбенев.
И тем самым лишила меня возможности бежать. Что за мода у этих женщин — сначала орут, потом думают! Ну почему бы ей не вломиться молча и не завыть, как порядочной жене над трупом убиенного супруга, вместо того чтобы называть меня по имени? А я бы тем временем сматывался по крышам, пока охрана выясняла бы, что да почему. На нее никто не подумал бы дурного, а теперь Танэ-Ра запишут в соучастницы. Если я сбегу, тогда и подавно отвечать за все будет она…
Я остался.
Танэ-Ра
Она подскочила с постели, словно за окном ударил раскат грома, возвещая о несчастье. Еще ничего не понимая, царица судорожно оделась и прибрала волосы. Она отчетливо ощущала, что вот-вот где-то рядом случится беда. Причем беда случится с ее отчаянным возлюбленным.
Сердце привело ее к дверям мужниного кабинета. Увидев супругу Правителя в невменяемом состоянии, дворцовые стражи кинулись вслед за нею, а она их даже не заметила.
Ноги подкосились у Танэ-Ра, когда встретилась она взглядом с мертвыми глазами отрубленной головы супруга. Неосознанный вскрик, выдавший их с Тассатио, сорвался с ее уст.
Уже готовый сбежать через окно, Тассатио замер, будто примерз к полу. Держа его под прицелом, стражники с двух сторон оббежали неподвижную женщину и взяли убийцу под арест. Да он и не сопротивлялся, только чуть укоризненно взглянул на Танэ-Ра и, проходя мимо, лезвием вниз подал ей свой меч, к которому не посмели прикоснуться конвоиры.
Спасительный обморок оборвал эту пытку. Царица уже не почувствовала, как упала рядом с трупом бывшего мужа.
Используя свидетельства стражи, придворные сыскари быстро дознались, к кому являлся убийца и от кого перебрался в кабинет повелителя. Танэ-Ра приговорили к домашнему аресту, меч Тассатио изъяли в качестве улики, но вскоре вернули, ничего не объясняя. Ей даже подумалось: уж не намек ли это на желательность ее добровольного ухода из жизни? Ярость вскипела в ней. Не дождетесь!
Меч — это всё, что осталось ей в напоминание о лихом лидере повстанцев. Почти всё. Кое о чем она тогда еще не подозревала.
Дни ее слились в единый поток скорби. Она глядела в зеркало клинка, взывая к его хозяину, и вскоре благодаря откровенному помешательству начала видеть Тассатио в отражении, сидящим в одной из темниц для самых отъявленных врагов государства. Она видела пытки, которым подвергали его соотечественники. Но вот беда — он не мог ее видеть и слышать!
