Возвращение к звёздам - [3]

— Я согласился бы и так, даже если меня потом убьют для сохранения тайны. Колония, сохранившая знания. Колония, которая начинает возрождение человечества. Я ведь прав? Но откройте секрет, зачем такая сложная комбинация?

— Я отвечу, — снова заговорил майор. — Чтобы вы окончательно нас поняли и поверили. Перед Разломом наш мир был почти ненаселённым форпостом, потому, думаю, нас и не зацепило так сильно, как центральные сектора. Но даже сохранив технику, мы осваивали систему с огромным трудом и человеческими жертвами, тогда это был крайне недружелюбный мир. В итоге нас слишком мало для открытого противостояния с галактикой. Всего несколько миллионов. И ждать, что случится раньше — мы сумеем нарастить население или нас найдут — нельзя. Ваша система Дианы населена семью миллиардами. И вы готовы все как один драться и воевать, ваш дядя сумел подогреть настроения. Самостоятельно у вас ничего не выйдет. Информация, которую вы добыли через вольных торговцев, и которая так и осталась неизвестной никому, кроме ближнего круга императора, верна. Остальные человеческие колонии находятся на разных степенях дикости, от феодализма до самого начала освоения орбиты. Вассалы чужих рас, источник рабов и деликатесов из человечины. Изменить статус-кво вам никто не даст. Но если поставить во главе вашей системы нашего человека, обладающего нашей поддержкой — это наш общий шанс.

— Погибнут миллионы. Система Дианы как поставщик пушечного мяса… Но я всё равно согласен. Это хоть какой-то, но шанс. Для нас. И для человечества.

К удивлению принца, сначала его двойник снял скафандр и помог облачиться в него уже Ленарду. Неожиданно оказалось, что и винтовку ему тоже дают, заодно объяснили, как ей пользоваться в ручном режиме, поскольку работать со встроенным компьютером скафандра он пока не умеет. Затем двойник попросил:

— Отложите, пожалуйста, минут на пять винтовку, поднимите забрало и возьмите меня за руки. Перчатки скафандра не снимайте, тут важно расстояние, а не контакт с кожей.

Будто искры засверкали в воздухе перед глазами — принц догадался, что это не на самом деле, а иллюзия, реакция сознания на начало процедуры. Хотел сказать, мол, всё нормально, продолжайте. Не смог справиться с одеревеневшим языком. Дальше мир исчез. Света не было, будто настала ночь — такая повсюду лежала тьма. Ленард, с трудом подавляя в себе панику, обнаружил, что не может ничего ни слышать, ни чувствовать. Он попробовал шевельнуть ногой, но не ощущал даже кончиков пальцев. Бархатная чернота струилась вокруг, не причиняя никакого беспокойства и вреда, в ней было что-то расслабляющее, и страх начал таять. Но вот какие-то искры начали колоть эту темноту, и пришла догадка — это воспоминания. Ленард чуть не закричал, когда информация хлынула непрерывным потоком, заливая каждую клеточку — всё, что случилось с ним за прошедшие годы, каждая минута и секунда.

«Цветы были повсюду, их острый дурманящий запах наполнял воздух теперь, когда дождь наконец кончился. Он сорвал розу, побежал и догнал девушку, вложил цветок ей за ухо. А потом резким, порывистым движением стянул с неё платье. Она засмеялась и стянула с него шорты, и оба нагие начали ласкать друг друга, наслаждаясь первым в жизни…» «Он мчался по манежу прямо на ближайший барьер. Страх, что лошадь опять его сбросит — и всё равно он заставил страх отступить. Они будут повторять раз за разом, пока не получится — и пусть кузен ещё раз посмеет обозвать его слабаком».

Прошлое и настоящее перемешались причудливой мозаикой, осыпая сцепленные разумы тысячами больших и маленьких подробностей жизни принца. И тут же пришла ответная волна воспоминаний, уже от пришельца с Вербены.

«На планете парки совсем не такие, как в зарывшихся в скалы городах на Луне. Там несмотря на все старания техники, ты всегда хоть краем сознания, но помнишь, что небо лишь имитация — а здесь настоящая бесконечная голубизна. И глядеть в неё можно бесконечно. Он ощутил постороннее присутствие, только когда какой-то человек лёг рядом. И тут же почувствовал, как его обнимают тонкие девичьи руки, а губы обжигает раскалённый холод поцелуя. Судорожно вздохнул и обнял в ответ… Руки узнали девушку раньше хозяина. — Ты… ты чего? — Не надо! Не уезжай! — Ты просишь меня остаться здесь. С тобой? — Да! У тебя максимальный балл по всем предметам. Ты отлично сможешь устроиться и здесь. Зачем тебе Академия? Останься. Потому что… — и пусть „люблю“ так и не прозвучало, обоим всё было понятно и без слов. — Извини. Мне будет горько, но я не стану тебя удерживать. Ты поставила вопрос: я или Академия внешнего корпуса? Извини, но сегодня утром пришёл ответ. Меня приняли, и я подтвердил. Улетаю завтра».

«На лице ещё не старого, но уже почти седого майора, командовавшего внесистемной практикой их курса, осталась лишь усталость. „Господа курсанты. Я знаю, что никто из вас ещё не был в настоящем бою. Офицерское звание вы получите через год, поэтому со мной пойдут добровольцы. Чужие, предположительно какое-то пиратское судно, обнаружили пятнадцатый наблюдательный пост. Систему самоликвидации гарнизон запустить не смог, но пока ещё удерживает базу. Помощь подойдёт только через три часа. Рядом только мы. Наша задача до этого момента поддержать гарнизон и помешать противнику уйти в гипер вместе с информацией. Добровольцы шаг вперёд“. Строй курсантов шагнул как один человек».