Возвращение к лисьей норе - [16]

— Кто вам сказал, что я вербую вас? — Земан даже обиделся. — Может, мне просто хорошо было с вами той ночью, Бедржишка? Вы показались мне какой-то очень доброй, человечной. И я хочу с вами просто посоветоваться. Признаюсь: мне очень хочется раскрыть тайну смерти той несчастной девушки. Знаете почему? Не только потому, что я полицейский и терпеть не могу нераскрытых преступлений. Это гораздо глубже.

Земан рассказал ей о еженедельных, посещениях деревенской женщины в трауре. Растроганная, Фрида подсела к нему со своей рюмкой коньяка. Несмотря на цинизм (а это скорее всего маска, подумал Земан), видно, неплохой она человек.

— У меня такое чувство, что если я не доведу дело до конца и не скажу матери, кто убил ее единственную дочь, значит, я прожил свою жизнь зря. Потому что мне не удалось добиться, чтобы в этой стране действовали социалистические законы и каждое их нарушение было наказано.

Говорил он настолько искренне, что Фрида поверила.

— Чем я вам еще могу помочь? — спросила она с несчастным видом. — Наверху, в салоне, я никогда не была, не разрешали мне там прислуживать. Мне позволяли там убирать после господ на следующий день до обеда, когда в салоне никого не было. Не знаю, что произошло в тот вечер и почему девушка убежала. А что с ней случилось за стенами замка, в лесу, мне и вовсе неизвестно. Ведь не знала я, что убитая девушка, о которой несколько лет назад писали газеты, это…

Оглушительный рев моторов и хлопанье огромных каких-то крыльев в воздухе заглушили ее слова. Стекла окон дребезжали, весь трактир сотрясался, скрипел и трещал по швам, будто вот-вот рассыплется. Земан в шоке выскочил из-за стола и подбежал к окну. Над деревней на малой высоте проплыло мощное брюхо машины. Она летела так низко, что казалось, еще немного — сядет на крышу какого-нибудь домишки и раздавит его.

Вертолет летел в сторону замка.

— Сволочи, — сказала Фрида, стоя у окна рядом с Земаном. — Они нам теперь каждый день такое устраивают.

— Куда это они летают?

— Охотятся. Стреляют с вертолета прямо как в Африке.

Земан секунду удивленно смотрел на нее, а потом воскликнул:

— Спасибо, мне этого достаточно! Вы даже не представляете, как помогли мне.

Заплатив, он поспешил уйти.

17

До самой ночи Земан сидел в кабинете со своим помощником, капитаном Гайдошем.

Надо было обсудить с человеком, которому он доверял, результаты последнего посещения Скрыше.

— Все это, конечно, хорошо и даже интересно, товарищ начальник, — осторожно сказал Гайдош. — Но у вас нет ни фактов, ни вещественных доказательств.

— Да-да, знаю, — согласился Земан. — Но я найду эти доказательства. Знаешь, что со мной приключилось в Скрыше? Перед отъездом я пошел посмотреть на замок, хотя бы издали, близко ведь охрана не подпускает. Меня интересовало, где там вертолетная площадка. И, к несчастью, наткнулся на Виктора, сына Бартика. Он возвращался в замок — скорее всего, с вертолетной площадки. Он вел себя дерзко. Знаешь, что он сказал? «Ты снова здесь, легавый? Не хочешь оставить нас в покое? Я тебя предупреждаю: поостерегись». Любого другого я бы тут же арестовал за оскорбление представителя власти при исполнении служебных обязанностей. Но в этой ситуации ничего поделать не мог. Ведь это сын заместителя председателя правительства, сын моего друга, сын товарища, который стоял рядом со мной в Феврале…

— Вы его ненавидите, товарищ начальник? — спросил Гайдош.

— Ну, скажем так: не люблю.

— Но ведь вы же сами повторяли лозунг Дзержинского: «У чекиста должно быть горячее сердце, чистые руки и холодная голова». И всегда подчеркивали: холодная голова. Перестанешь быть объективным, поддашься эмоциям и начнешь кого-нибудь ненавидеть или почувствуешь к кому-нибудь больше симпатии, чем нужно, уходи.

Конечно, его помощник прав. Но Земан ничего не мог с собой поделать.

— Старею, — признался он. — Но руки у меня по-прежнему чистые. И это дело я обязан довести до конца. Поможешь?

— Само собой, товарищ начальник. Ведь мы с вами давно в одной упряжке.

— В этом случае я не могу и не хочу приказывать. На сей раз это слишком рискованная игра. На карту поставлено все: и карьера, и жизнь. Житный меня предупредил. Так что я тебя не заставляю, ты решай-ка сам, добровольно. Ну как?

Гайдош ни секунды не колебался.

— Я согласен.

Земан именно такого ответа и ждал, он хорошо изучил своего помощника, и все же, услышав его решение, почувствовал прилив теплых чувств.

— Хорошо. Завтра пойдешь к Яну Бурешу, актеру. Он тебя знает еще по делу режиссера Сганела — ну, самоубийство, ты помнишь. С тобой Буреш разговорится. Постарайся осторожно выпытать, что ему известно об охотниках с вертолета. Играй, прикидывайся, будто мы ничего не знаем, кто на этом вертолете летает. Дескать, люди из деревни жаловались на шум и показали, что его, Буреша, там видели — все же популярный актер. Пусть это выглядит так, будто мы расследуем случай незаконной охоты и нарушения спокойствия граждан. Об убитой девушке — ни слова.

— Ясно, товарищ начальник.

— Ничто нас теперь не остановит. На нашей стороне правда и закон.

А на следующий день Земан узнал, что его зять остался за границей.