Возвращение к лисьей норе - [15]

Увидев его, она встала со скамейки и тихо спросила:

— Известно что-нибудь, товарищ майор?

— Да нет, пока ничего определенного, — ответил он осторожно, — но мне кажется, что дело сдвинулось.

— Спасибо вам большое, — проронила она, и в ее запавших глазах блеснули слезы. — Вы знаете, Марушка была очень хорошей девушкой. Я приду снова.

Она исчезла так же тихо и незаметно, как и появилась.

В первый раз за все время появление ее не испортило Земану настроения.

Наоборот, с азартом охотника, напавшего на след хищника, он вынул пожелтевшую папку с потрепанным корешком — дело о насильственной смерти Марушки Маровой — и строчку за строчкой принялся внимательно его изучать. Он знал дело почти наизусть, но теперь, когда появилось кое-что новое, необходимо было снова взвесить каждый факт и сопоставить с тем, что удалось узнать в замке и его окрестностях. Внимательно вчитываясь в каждое слово, он вдруг наткнулся на фразу, которой раньше не придавал особого значения.

«Несмотря на все старания, гильза от ружья найдена не была. По всей вероятности, преступник подобрал ее и уничтожил. Лишь в кронах деревьев поблизости от места преступления была обнаружена застрявшая в ветках дробь. Но она, очевидно, не имеет никакого отношения к убийству Марии Маровой».

Бог мой, да ведь это же комбинированное ружье с двумя стволами! — осенило его. Один ствол стреляет дробью, другой пулями. Это ружье — предмет гордости его изобретателя, инженера Чадека. Земан знал это оружие еще с февраля сорок восьмого.

Земан заторопился.

— Мне нужна машина, — позвонил он. — И поскорее.

Не терпелось узнать, что же в тот вечер произошло в замке.

Одним из свидетелей наверняка была Ганка Словакова. Сейчас он был в этом уверен.

А через несколько минут он уже нетерпеливо жал на кнопку звонка у ее двери.

Женщина, открывшая ему, не была ни молодой, ни красивой. У нее было грубое одутловатое лицо, бесформенная фигура и толстые, отекшие ноги.

— Чего вам? — грубо спросила она.

— Мне нужна инженер Словакова.

— Нет ее, — отрезала старуха и попыталась захлопнуть дверь.

В последнюю секунду Земан помешал ей и показал свое удостоверение, после чего старуха смягчилась и перестала тянуть дверь на себя.

— Когда вернется Словакова?

— Не знаю. Я здесь просто убираю. Но, может, через две недели, а может, и через три. Она не говорила.

— Где она сейчас?

— В Западной Германии. Уехала в Альпы. На лыжах катается.

— Вот так вдруг?

— Да. На нее это похоже. Вчера вечером прилетела домой, говорит: «Утром еду в Гармиш, пани Михалкова. Вот вам ключи, приведите мою квартиру в порядок».

Земан сообразил, что кто-то действует быстрее, чем он. Таким образом, одного свидетеля убрали.

16

Он снова отправился в Скрыше. При дневном освещении, чистом снеге и прозрачном морозном воздухе деревушка выглядела гораздо более симпатичной и опрятной, чем запомнил ее Земан в тот промозглый ноябрьский вечер. Из труб валил дым, все вокруг дышало покоем, даже замок в лучах не щедрого зимнего солнышка не казался таинственным, неприступным, подавляющим все вокруг, а приобрел совсем домашний вид.

Земан понимал, что от трактирщицы Берджишки (или, как ее еще называли, Фриды) он больше ничего не узнает, и тем не менее постучал в дверь пока еще закрытого трактира. Желание узнать правду оказалось сильнее проверенной истины, гласящей, что из вычерпанного источника не напьешься.

Увидев его, Фрида усмехнулась:

— О, вы снова здесь?

— Соскучился по вас.

— Я нравлюсь полицейским? Так я могу и зазнаться, — рассмеялась она, впуская Земана.

Ого, в деревне уже знают, что я криминалист? И это требует расследования, подумал он.

— Что вам предложить, товарищ майор? — спросила Фрида, когда Земан сел.

— Ну, например, чаю, — ответил он.

Это был странный заказ, потому что всюду предлагают и подают только кофе, типичный чешский «турецкий». За свою жизнь Земан столько его выпил, что чувствовал к нему отвращение. Чаще всего это был грубо смолотый, жидкий кофе, который вызывал только боль в желудке. Правда, бледный трактирный чай в старых влажных бумажных пакетиках был не лучше, но его хоть можно пить без ущерба для здоровья.

— И еще, — сказал Земан, — хочу узнать у вас кое-что о замке.

— За этим и обращайтесь прямо в замок. — Фрида насторожилась, общительности ее как не бывало. — Это трактир, а не справочное бюро. Чай? Ну черт, вот это заказ! — усмехнулась она, ставя чайник на электрическую плиту. — Даже если бы все знала, я все равно бы вам ничего не сказала.

— К чаю можете подать ром, — сказал Земан. — Но ром вам придется выпить самой. Я за рулем.

— Ром не пью, — отказалась Фрида. — Это дешевое пойло не для меня.

— Тогда водку или охотничью настойку. Выберите сами. — Земан вспомнил напитки, которые она предлагала ему осенью.

— Я пью вот что…

Она достала из-под стойки бутылку югославского коньяка «Цезарь». Налила себе, но к Земану не села, так и осталась за стойкой.

— Ладно, приплюсуйте это к моему чаю.

Налив кипятку в стаканчик от горчицы, женщина поставила его на поднос рядом с пакетиком чая и двумя кусочками сахара и подала на стол.

— Как информатора вы меня очень низко оцениваете. Думаете, меня можно купить за рюмку коньяка?