Возвращение к истокам - [8]

Кэрри почувствовала легкое головокружение.

— Пойми, Джейк, у Лин никого не осталось, кроме тети, которая и сама-то еще девочка. Ей всего четырнадцать лет. Это Миа, сестра ее матери, Чаны.

— Кэрри, это не ответ! Что все-таки заставило тебя взять на себя заботу о девочке?

— Миа и Чана — беженки. Они все потеряли, а после смерти Чаны новорожденная малютка просто не выжила бы. Кормить ее было нечем, а Миа вряд ли нашла бы работу. Ее и для взрослых-то не было, а что говорить о девочке? Я не могла этого допустить, зная, что могу спасти малютку.

— Как ты ее нашла? — нахмурился Джейк.

— Я была в больнице, когда привезли Чану. Роды были ужасными. Мне пришлось заниматься малюткой, пока доктор пытался спасти Чану. — Кэрри мельком взглянула на Джейка из-под ресниц. Его лицо оставалось непроницаемым. — Но Чана умерла. И девочка стала для меня особенной. Ведь она родилась в тот же день, что умерла моя мама, только через год. Я тебе уже говорила об этом. Мне показалось, что это — знак свыше, поэтому я назвала девочку именем моей мамы — Эвелина.

Кэрри умолкла, ожидая гнева, презрительной усмешки или еще чего-нибудь подобного, но Джейк оставался невозмутимым.

— Ты собираешься ее удочерить? — спросил он, прикрыв рукой глаза.

— Я хотела, но сестра Леонидия убедила меня не делать этого. Она сказала, что девочке лучше остаться в своей среде, в своей культуре. И Миа очень любит малышку, это все, что у нее осталось. — Кэрри взяла чашечку и сделала несколько глотков. Кофе был превосходным, ароматным, горячим. Поставив чашку обратно на стол, Кэрри заглянула Джейку в глаза. — Я хочу, чтобы Лин получила все, что потребуется для ее полного выздоровления. Доктора в Брисбене сказали, что необходимы две операции, как минимум, а потом, скорее всего, еще и помощь дантиста.

— И сколько же времени все это займет?

— По крайней мере лет пять.

— Да, долгосрочное обязательство, — недовольно протянул Джейк. — Ну а что потом?

Тягостная тишина повисла в комнате.

— В своем завещании Брюс подчеркнул, что ты не имеешь права получать денег больше, чем назначенное им ежегодное содержание. Но, Кэрри, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

Темная волна обиды захлестнула ее.

— Я уже просила тебя, но ты отказал.

Джейк потянулся к кейсу и вынул из него паспорт и фотографию.

— Ты забыла это у меня в офисе, — будто не слыша ее слов, сказал он и, помолчав, добавил: — Да, отказал. Как душеприказчик, но не как человек. Я не могу нарушить пункты завещания, но выдать тебе кредит — пожалуйста. Или просто сделать подарок.

На мгновения искра надежды вспыхнула в Кэрри, но один взгляд на бесстрастное лицо сидящего напротив мужчины загасил ее, и Кэрри с ледяным спокойствием констатировала:

— Разумеется, за плату. И чего же ты захочешь взамен?

Его глаза хищно сверкнули.

— Возможно, ничего.

Она рассмеялась.

— Не сомневаюсь, что захочешь. И очень много.

Не мигая Джейк оглядел ее с ног до головы.

— И ты готова дать? — спросил он цинично.

Не дождешься! — хотела отрезать Кэрри, но почему-то с языка сорвались совсем другие слова:

— Дать? Тебе? Да кто ты такой? Я даже поцелуй дарю только тем, кого люблю.

— К твоему сведению, ты уже дважды нарушила свой принцип. Даже три, если учесть, что не любила Брюса, когда вышла за него замуж.

Кэрри покраснела, но стойко выдержала холодный, безжалостный взгляд Джейка.

— Нет, я любила его! — запальчиво возразила она и мысленно уточнила: или думала, что любила, по неопытности приняв восхищение искушенным и опытным мужчиной за любовь.

— Хорошо, оставим твое замужество за скобками, но все равно остаются по крайней мере два случая. — Голос Джейка звучал почти ласково, однако каждое слово причиняло Кэрри боль. — Когда ты за день до своей свадьбы воспылала ко мне страстью…

— Не было никакой страсти! Мы только целовались! — мгновенно вспыхнув, перебила она и стыдливо опустила голову.

— О! И в самом деле только целовались, хотя до смерти хотели заняться любовью, причем сразу же. А второй случай — день похорон Брюса.

Кэрри протестующе взмахнула рукой, выплеснув почти половину содержимого чашечки себе на запястье.

Джейк подскочил.

— Ты не обожглась?! Дай, посмотрю!

Отобрав у Кэрри чашку с остатками кофе и поставив ее на стол, Джейк принялся рассматривать покрасневшую руку.

— Хорошо, что ты добавила молоко, кофе не настолько горяч, чтобы вызвать серьезный ожог, — с облегчением сказал он и, не устояв перед соблазном, потянулся губами к тонкому запястью.

У Кэрри перехватило дыхание. Она во все глаза смотрела, как его губы приближаются к руке, и вздрогнула, почувствовав горячий, томный, но в то же время беспощадный поцелуй. Как стремительный поток, вырвавшийся из берегов, побежала по венам кровь, бешено заколотилось сердце. Кэрри попыталась отдернуть руку, но силы оставили ее. Она понимала, что Джейк видит ее насквозь, и ожидала насмешливой улыбки или издевки. Боже! Какую же власть он до сих пор имеет над ней! Столько лет она лгала себе, отказываясь признать, что мечты об этом человеке не умерли, не оставили ее. Вероломное всеохватывающее физическое влечение все еще горело внутри.

И спрашивается, зачем все годы своего замужества Кэрри гнала его из головы, чтобы сейчас вот так запросто потерпеть крах и сгореть в силовом поле элементарного сексуального голода?