Возвращение из СССР - [14]

V БЕСПРИЗОРНИКИ

Я очень надеялся, что беспризорников больше не увижу. В Севастополе их полным-полно. Говорят, что в Одессе их еще больше. Это уже новое поколение. У нынешних, может быть, живы еще родители, эти дети сбежали из родной деревни, иногда в поисках приключений, но чаще всего потому, что знали: едва ли где-нибудь еще можно быть столь же несчастным и голодным, как дома. Иным меньше десяти лет. Их узнаешь потому, что они "более одеты" (я не говорю "лучше"), чем другие дети. Это означает: они надевают на себя все, что у них есть. На других детях очень часто ничего нет, кроме трусов. (Сейчас лето, и стоит сильная жара.) Они бродят по улицам босиком, полуголые. И в этом не следует непременно видеть знак бедности. Они принимают душ, у них есть свой угол, где они могут оставить одежду на случай дождя, зимнюю одежду. Что же касается беспризорников – они бездомные. Кроме трусов на беспризорнике еще какие-то лохмотья.

Чем живут беспризорники, я не знаю. Знаю только, что, если им выпадает возможность купить кусок хлеба, они его тотчас съедают. Большинство веселы, несмотря ни на что. Но некоторые крайне измождены. Мы беседуем с многими из них, завоевываем их доверие. В конце концов они показывают нам место, где часто проводят ночь, когда погода не позволяет спать на улице: это недалеко от площади с памятником Ленину, под красивой галереей на причальной набережной. Там, где спуск к воде, с левой стороны в углублении галереи есть небольшая деревянная дверь. Однажды утром, когда еще совсем безлюдно (чтобы не раскрыть тайник и не заставить поменять пристанище), я потянул эту дверь на себя – передо мной оказалась небольшая ниша вроде алькова, и там, свернувшись котенком, спало маленькое изголодавшееся существо. Я закрыл дверь, пока оно не успело проснуться.

Однажды утром знакомые беспризорники вдруг исчезли (обычно они обретаются в городском парке). Позже все же нам попался один из них, он сообщил, что милиция сделала облаву и всех засадили. Двое из моих попутчиков, впрочем, присутствовали при этой облаве. Милиционер, с которым они говорили, объяснил, что все будут сданы в государственное заведение. На другой день все снова оказались на прежних местах. "В чем дело?" – "Мы им не нужны", – отвечают мальчишки. Но, может быть, они сами не захотели подчиниться дисциплине? Может быть, они сами удрали снова? Милиции было бы нетрудно их снова вернуть на место. Думается, они должны были бы радоваться возможности избавиться от нищенства и бродяжничества. Или они предпочитают свое свободное нищенство тому, что им обещают?

Я видел, как двое в штатском забирали малыша, которому было лет восемь. Они были вынуждены брать его вдвоем, потому что мальчонка, как звереныш, отбивался изо всех сил, он рыдал, визжал, топал ногами, пытался кусаться… Возвращаясь через час и проходя мимо этого места, я увидел того же самого малыша, уже успокоившегося. Он сидел на тротуаре. Один из штатских стоял рядом и разговаривал с ним. Мальчик уже не пытался убежать, он улыбался мужчине. Подошел большой грузовик, остановился. Мужчина помог ребенку в него забраться. Куда он должен был его отвезти? Я не знаю. И если я рассказываю об этом незначительном факте, то потому только, что очень немногое в СССР тронуло меня так, как поведение этого человека по отношению к бездомному ребенку: убеждающая мягкость его голоса (ах как хотел бы я понимать, что он ему говорил!), располагающая ласковость улыбки, нежность, с какой он брал его на руки… Я вспомнил "Мужика Марея" Достоевского и подумал: уже из-за одного этого стоило приезжать в СССР.

Примечания