Возвращайся, сделав круг 2 - [71]
— У наших даймё и сёгунов тоже есть наложницы. Но наложницы — не возлюбленные. А где это — на Востоке?
Я вкратце рассказала о султанах и калифах, Аладдине и Шахерезаде.
— Вот это мир! — восхитился Кэцеро. — Расскажешь о нём ещё? Вообще, он немного пугает, но, узнав больше, я смогу лучше понять тебя.
— На самом деле мой мир — не такой уж и страшный, — проигнорировала я последнюю фразу. — С удовольствием расскажу о нём, но позже. Сейчас отдохнём — если всё ещё собираешься в монастырь завтра.
— Конечно, собираюсь! — Кэцеро завернул остатки хато в листья и поднялся на ноги. — Принесу травы и веток для постели.
— Мне ничего не нужно. Падаю от усталости и засну раньше, чем ты дойдёшь до рощицы.
Кэцеро остановился в нерешительности, а я подхватила с колен сонного Камикадзе и, устроившись тут же возле костра, положила камаитати себе на грудь. Ночь, проведённая за болтовнёй с Дэйки, давала о себе знать. Сон сморил прежде, чем полудемон успел потушить огонь. Потом ещё померещилось, будто что-то окутало плечи, и лёгкое прикосновение на щеке. Я поморщилась и снова погрузилась в блаженное небытие…
Меня разбудило фырканье Камикадзе. Протерев глаза, приподнялась на траве, и с плеч соскользнуло кимоно Кэцеро. Небо уже было светлым, поверхность озера искрилась в солнечных лучах, но полудемона нигде не было видно.
— Тебе тоже не сказал, куда пошёл? — я погладила Камикадзе, тотчас упавшего мне на колени.
Но зверёк только тоненько пискнул, требуя завтрак.
— Сейчас покормлю. Кажется, одно яйцо осталось.
Поднявшись на ноги, я аккуратно сложила кимоно Кэцеро и подскочила от его возгласа:
— Аими! Не думал, что уже проснулась!
Одним прыжком полудемон оказался возле меня. Обнажён до пояса, в руках — небольшое гнездо, доверху наполненное яйцами разных цветов и размеров. Камикадзе, радостно заверещав, тут же понёсся к добытчику.
— За то, что уже проснулась, скажи спасибо маленькому пожирателю яиц. А тебе спасибо за это, — я с улыбкой протянула кимоно. — Надеюсь, сам не замёрз ночью?
— Конечно, нет! — засмеялся Кэцеро и встряхнул гнездо. — "Пожиратель яиц" ведь поделится с нами своей едой?
— Хочешь жареных яиц на завтрак? Ты ведь их не любишь.
— Ну… — полудемон замялся. — Не то, чтобы… Кажется, начинаю к ним привыкать.
К дележу еды Камикадзе отнёсся ревниво. Съел вдвое больше, чем обычно, а потом возмущённо кружил над костром, на котором жарились яйца для нас.
— Ты вконец его избаловал, — покачала я головой. — Раньше он вёл себя спокойнее и не считал каждое яйцо своей собственностью.
— Просто без тебя я ни разу их не жарил, и он отвык, — хихикнул Кэцеро.
Я покосилась на его изуродованную грудь. Раны уже начали затягиваться, но ещё выглядели жутко.
— Уверен, что готов к путешествию? Может, всё-таки останемся здесь на день-другой?
Кэцеро самодовольно ухмыльнулся, уверяя, что готов не только к путешествию, но и нести меня до самых ворот монастыря. Я, смеясь, возразила, что в состоянии идти сама и, позватракав "отвоёванными" у Камикадзе яйцами, мы тронулись в путь.
Глава 19
Полудемон действительно вполне окреп и в самом деле порывался меня нести. Я решительно отказывалась — не только из-за желания поберечь его силы, но и из-за не-желания лишний раз оказываться к нему слишком близко. Кэцеро же наоборот не упускал возможности ко мне притронуться — поддержать, "чтобы не упала", поправить выбившуюся прядь волос, погладить по плечу… Не то, чтобы его прикосновения были неприятны, но каждый раз во мне будто вырастал внутренний барьер, и пока я никак не могла его преодолеть…
Монастырь оказался ближе, чем я думала. Где-то к полудню третьего дня путешествия Кэцеро объявил, что доберёмся самое позднее к ужину, шутливо добавив:
— Причём, засветло — Нобу-сан ещё будет в облике человека. Не придётся удерживать тебя от бегства и уворачиваться от твоих муравьиных ударов!
— Какой ты злопамятный! И случилось-то такое всего раз!
— Но забыть это невозможно. А кричала как! — полудемон зашёлся от смеха.
— Ну всё, хватит! — забыв о намерении держаться подальше, я шлёпнула его по плечу.
Кэцеро тут же схватился за ушибленное место, делая вид, что сейчас скончается от боли, но вдруг напрягся.
— Что? — испугалась я.
— Просто показалось, — он настороженно огляделся. — Монастырь совсем рядом — если понесу тебя, доберёмся быстрее.
Я поморщилась, собираясь протестовать, но Кэцеро уже повернулся ко мне спиной, слегка согнув ноги в коленях.
— Прошу тебя, Аими. Так надо.
— Почувствовал опасность? — уже не споря, я послушно запрыгнула ему на спину.
Полудемон буркнул что-то неразборчивое, легко стиснул мои колени и, свернув с тропинки, понёсся через кусты. Камикадзе, лениво круживший над нашими головами, тотчас приземлился ему на плечо и недовольно зафыркал.
— Тоже что-то чувствуешь? — пробормотала я.
Кэцеро всё набирал скорость, я физически ощущала исходившее от него напряжение. Больше не в силах это выносить, уже хотела потребовать сказать, что его так обеспокоило, как вдруг полудемон резко остановился и спустил меня на землю.
— Дальше пойдёшь одна, Аими. Просто прямо, никуда не сворачивая. Камикадзе забери с собой. Я догоню.
После буйной вечеринки — отоспись. Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Правильно? Да! Только я сделала всё с точностью до наоборот. После вечеринки отправилась на экскурсию. Когда грозила опасность, ринулась ей навстречу. Когда оказалась неизвестно где, согласилась остаться. И ещё ведь не упомянула, что занесло меня не куда-то, а на кишащие монстрами просторы среневековой Японии! А рядом со мной… в общем, он тоже не совсем человек. Я хочу вернуться в мой мир — к цивилизации.
Драконы, превращающиеся в людей, девственницы, превращающиеся в попаданок, какие-то там "Туманные Империи"… Всегда считала подобное ерундой. Но однажды… представьте себе, бред стал явью! Только вот я — не девственница и… в общем, столкнуться мне пришлось совсем не с драконами. "Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана…" Думаете, это просто переделанная детская считалочка? Ха!
Его обожание – сродни ненависти, его страсть способна сломать его и уничтожить меня. Он считает меня бездушной. Я его – чудовищем с лицом человека. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать своё бессмертное существование. Я вижу истинную суть обитателей его мира. Он не видит во мне свою жертву, я вижу в нём палача. Но бывает, что боль палача превосходит страдания его жертвы, а роли переплетаются настолько, что рассудить их становится невозможно… Я иду дальше невозможного, чтобы избавиться от проклятия, которое он для меня уготовил.
Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с ним. Но этого оказалось недостаточно – рок тяготеет над нами. И, пока я искала способ повлиять на Судьбу, о себе заявили силы, жажда которых к разрушению – безгранична, а мощь устрашает настолько, что страхи о собственной участи кажутся незначительными. Выстоять в одиночку не удастся. Поиск союзников ведёт в самые глубины потустороннего мира, a я повторяю себе одно: судьба не может быть решена, до того как решится.
Маленькая история о том, как весело жить в деревне, особенно с животными. В рассказе описан реальный случай из жизни автора.
Эльфы, жители Златого Леса, потеряли своё бессмертие: среди них больше нет Вечных. А вместе с ними погибла и магия, и справедливость, и все силы принадлежат кровавой королеве Каене. Из долин приходят Твари Туманные, и никто не может выступить против них — ни капли чар не осталось у эльфов. Шэрра — одна из смертных, и единственная из них, кто обладает магией. Такие не выживают, королева Каена убивает их без раздумий. Но она жива, благодаря единственному, против кого Каена бессильна, благодаря последнему Вечному — Роларэну, повязанному с королевой лентой тайны, крови… и любви.
Индонезийский марксист Тан Малака, выступивший на одном из первых съездах Коминтерна за союз коммунизма с исламизмом, в своей работе "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") за 1943 г., в главе VII "Обзор при помощи Мадилога". "Верования", в начале раздела "Верования Западной Азии", пишет: "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам. Все 3 они в общем называются монотеизмом, могуществом бога. Иудаизм ограничен исключительно пределами еврейской нации, в то время как христианство и ислам оба исповедуются несколькими нациями во всём мире, сотнями миллионов человек. "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам.
С приходом нового правителя штата Морес, все вокруг начало меняться - начинают устанавливаться новые моральные нормы, правила поведения и приличия, а так же новые ограничения для тех, кто недостаточно умен или чистокровен. Людей начали косвенно выгонять из своих родных домов путем давления и расизма. Всеобщее возмущение и забастовки быстро разгоняли, а виновных сажали за решетку. Людям нужен тот, кто зажгет огонь невероятной силы, который никто не сможет погасить. .
За двенадцать лет жизни несправедливый и жестокий мир сильно надоедает, особенно когда единственный родной человек — твоя сестра. Кристиану повезло — ему выдался шанс уйти в новый, более фантастический мир, который, казалось бы, ждал его все это время. Хербу, их культура и странности, магия, новые знакомства, а также много тайн и секретов, которые Альтатония прятала от них на протяжении многих лет — все это им предстоит узнать на первом году обучения.
А что бы вы сделали, найдя в своём доме тетрадь с чьими-то мыслями? Естественно прочли бы. Вот и герой рассказа не удержался и сам не заметил, как привязался к чужим записям. Но дневник оказался не так прост…