Возвращайся, сделав круг 2 - [69]
Смех Кэцеро заглушил мои слова.
— Это — царапины, Аими. Бывало и похуже! — он запахнул плотнее кимоно, выглядевшее ещё плачевнее, чем его грудь, и бодро поднялся на ноги. — Где эта рыба? Умираю от голода! Поедим и — в путь!
— Спятил? — я подскочила следом. — Останемся здесь ещё хотя бы на одну ночь!
Но тут Камикадзе, вспомнив любимую привычку, шлёпнулся мне на плечо и требовательно ткнулся носом в щёку.
— Он тоже голоден, — улыбнулся Кэцеро. — Покорми пока его. А я разведу огонь.
— Тогда я соберу ветки! Если раны откроются, их даже нечем перевязать!
— Не откроются, — заверил Кэцеро и вдруг замялся, взгляд стал пытливым. — Ты правда волнуешься за меня, Аими?
— Нет, испытываю к тебе жалость! — съязвила я.
Раньше один намёк на проявление к нему жалости доводил полудемона чуть не до падучей. Но теперь на оцарапанном лице появилось выражение нежности.
— От тебя готов принять и её.
— С каких пор?
Кэцеро едва заметно качнулся ко мне, но тут окончательно потерявший терпение Камикадзе возмущённо взмыл в воздух, нервно крутанулся над моей головой и приземлился на другое плечо.
— Малыш! — восхитилась я. — Вот это трюк!
— Я его научил, — самодовольно ухмыльнулся Кэцеро. — Не кормил, пока не сделает, как я показываю. Хотел удивить тебя, когда найду.
— Вижу, вы без меня не скучали, — нахмурилась я. — Всё гадала, почему Камикадзе такой тощенький! Думала заботишься о малыше! А ты безжалостно истязал его всё это время!
Лицо полудемона виновато дёрнулось, в глазах вспыхнуло раскаяние.
— Нет, Аими… я заботился о нём, клянусь! И кормил! Он не такой уж и худой, посмотри… Просто… я чуть с ума не сошёл, когда ты исчезла! И не знал, как ещё…
Уже не в силах сдерживаться, я расхохоталась.
— Извини… не смогла удержаться… ты ничуть не изменился!..
Кэцеро на мгновение замер с приоткрытым ртом, но тут же обиженно засопел и отвернулся.
— Прости, — я тут же оборвала смех. — Всего лишь пошутила…
Но полудемон, так и не глянув на меня, похромал к кустам.
— Кэцеро… — погладив заворчавшего Камикадзе, я бросилась следом. — Больше не буду дразнить, обещаю! Если тебя это так задевает…
Осторожно тронув за локоть, я попыталась заглянуть ему в глаза — и сама чуть не застыла с приоткрытым ртом, услышав сдерживаемое хихиканье полудемона. Секунда — и его руки сплелись вокруг меня, согнав с плеча взвизгнувшего Камикадзе.
— Поверила? — улыбающееся лицо склонилось к моему.
— Ты… — хотела отстраниться, но улыбка вдруг сошла с лица Кэцеро. Дрогнувшие пальцы осторожно притронулись к моей щеке.
— Аими… — едва слышно прошептал он.
И словно эхо, в сознании тотчас прозвучал другой голос, произносящий это ставшее моим имя. На коже ощутилась ласка другого прикосновения… и я отшатнулась от полудемона.
— Твои раны! — выдала первое, что пришло в голову. — Побереги себя хотя бы первое время…
— Они не… — начал было Кэцеро, но тут же замолчал и, поспешно отвернувшись, снова поковылял к кустам. А я занялась сбором веток.
Пока Кэцеро разводил огонь и нанизывал на прутики рыбу, покормила Камикадзе. Зверёк сразу уничтожил треть яиц, оставленных Дэйки и, тихонько урча, устроился на моих коленях. Я ласково пригладила опалённую шёрстку.
— Он тоже скучал по тебе, — воткнув последний прутик, Кэцеро опустился на траву рядом со мной. — Наше "пробуждение" в то утро было ужасным. Очнуться в окружении обломков торий и мёртвых тел монахов… без тебя. Расскажешь, что с тобой было? — он протянул было руку к моей ладони, но, словно спохватившись, тут же её опустил.
Рыба чуть не подгорела, пока я повторяла то, что ночью рассказывала Дэйки. Кэцеро слушал, сдвинув брови и забыв о голоде — я обратила внимание на запах нашей готовой обуглиться еды. Торопливо переставив прутики с рыбёшками, он снова повернулся ко мне и, когда я закончила, небрежно поинтересовался:
— Этот Дэйки влюблён в тебя, да?
— Единственное, на что обратил внимание из всего рассказа? — опешила я.
— Нет, больше всего меня впечатлила твоя храбрость, Аими. Но о ней я знал и раньше.
— А лже-Ракурай, на самом деле оказавшийся древним ками? Чаша Будды, дающая неуязвимость?..
— Какое мне до этого дело? — пожал плечами Кэцеро. — Главное, ты невредима. И рядом со мной… — он явно собирался погладить меня по лицу, но снова отдёрнул руку.
— Думаю, прожарились, — полудемон взял один прутик и, поднеся его к носу, втянул в себя воздух. — Да, можно есть!
— А всё-таки, как ты оказался возле храма ками? — я взяла протянутый мне прутик. — Шикигами Арэты позвал тебя, и ты пошёл?
— Вроде того. Я искал тебя всюду. Потому Камикадзе и кажется похудевшим — мы передвигались на огромные расстояния…
— Не такой уж он и похудевший, говорю же — пошутила, — буркнула я.
— …но никаких следов — вообще ничего! — мрачно продолжал Кэцеро. — Я отчаялся, носился по лесам наугад… пока в одну из ночей не почувствовал сильную тяжесть в воздухе. Такое происходит, когда высвобождается большое количество демонической энергии — как во время битвы.
— Осада замка Ракурая… — прошептала я.
Кэцеро кивнул.
— Бросился туда сломя голову, но добрался только после восхода солнца. А когда уже слышал шум битвы, на пути возник шикигами в маске кролика и сказал, что в замке тебя нет, но он проведёт к месту, где ты находишься.
После буйной вечеринки — отоспись. Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Правильно? Да! Только я сделала всё с точностью до наоборот. После вечеринки отправилась на экскурсию. Когда грозила опасность, ринулась ей навстречу. Когда оказалась неизвестно где, согласилась остаться. И ещё ведь не упомянула, что занесло меня не куда-то, а на кишащие монстрами просторы среневековой Японии! А рядом со мной… в общем, он тоже не совсем человек. Я хочу вернуться в мой мир — к цивилизации.
Драконы, превращающиеся в людей, девственницы, превращающиеся в попаданок, какие-то там "Туманные Империи"… Всегда считала подобное ерундой. Но однажды… представьте себе, бред стал явью! Только вот я — не девственница и… в общем, столкнуться мне пришлось совсем не с драконами. "Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана…" Думаете, это просто переделанная детская считалочка? Ха!
Его обожание – сродни ненависти, его страсть способна сломать его и уничтожить меня. Он считает меня бездушной. Я его – чудовищем с лицом человека. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать своё бессмертное существование. Я вижу истинную суть обитателей его мира. Он не видит во мне свою жертву, я вижу в нём палача. Но бывает, что боль палача превосходит страдания его жертвы, а роли переплетаются настолько, что рассудить их становится невозможно… Я иду дальше невозможного, чтобы избавиться от проклятия, которое он для меня уготовил.
Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с ним. Но этого оказалось недостаточно – рок тяготеет над нами. И, пока я искала способ повлиять на Судьбу, о себе заявили силы, жажда которых к разрушению – безгранична, а мощь устрашает настолько, что страхи о собственной участи кажутся незначительными. Выстоять в одиночку не удастся. Поиск союзников ведёт в самые глубины потустороннего мира, a я повторяю себе одно: судьба не может быть решена, до того как решится.
Эх, кто бы мог подумать, что быть заклинателем кисти так сложно? Казалось, рисуй себе на здоровье красивые картины и продавай толстосумам!.. Ан нет — кричали, что нет у меня таланта, что картины выходят плоскими и безэмоциональными. Решил я, значит, тогда использовать свой дар, изменяя и корректируя внешность людей, да и тут незадача — теперь им не нравится, что эффект у этих чар временный. Увязнув в долгах и не в силах расплатиться с ростовщиками, я угодил в бордель… Однотомник. 18+.
Маленькая история о том, как весело жить в деревне, особенно с животными. В рассказе описан реальный случай из жизни автора.
Эльфы, жители Златого Леса, потеряли своё бессмертие: среди них больше нет Вечных. А вместе с ними погибла и магия, и справедливость, и все силы принадлежат кровавой королеве Каене. Из долин приходят Твари Туманные, и никто не может выступить против них — ни капли чар не осталось у эльфов. Шэрра — одна из смертных, и единственная из них, кто обладает магией. Такие не выживают, королева Каена убивает их без раздумий. Но она жива, благодаря единственному, против кого Каена бессильна, благодаря последнему Вечному — Роларэну, повязанному с королевой лентой тайны, крови… и любви.
Индонезийский марксист Тан Малака, выступивший на одном из первых съездах Коминтерна за союз коммунизма с исламизмом, в своей работе "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") за 1943 г., в главе VII "Обзор при помощи Мадилога". "Верования", в начале раздела "Верования Западной Азии", пишет: "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам. Все 3 они в общем называются монотеизмом, могуществом бога. Иудаизм ограничен исключительно пределами еврейской нации, в то время как христианство и ислам оба исповедуются несколькими нациями во всём мире, сотнями миллионов человек. "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам.
С приходом нового правителя штата Морес, все вокруг начало меняться - начинают устанавливаться новые моральные нормы, правила поведения и приличия, а так же новые ограничения для тех, кто недостаточно умен или чистокровен. Людей начали косвенно выгонять из своих родных домов путем давления и расизма. Всеобщее возмущение и забастовки быстро разгоняли, а виновных сажали за решетку. Людям нужен тот, кто зажгет огонь невероятной силы, который никто не сможет погасить. .
А что бы вы сделали, найдя в своём доме тетрадь с чьими-то мыслями? Естественно прочли бы. Вот и герой рассказа не удержался и сам не заметил, как привязался к чужим записям. Но дневник оказался не так прост…