Возвращайся, сделав круг 2 - [24]

— Только не жалей меня, Аими!

— Я не… — но он меня перебил:

— Тогда не смотри так, будто я смертельно ранен! Не каждый ёкай поступил бы, как мой отец, защищая сына смертной! Думаешь, Иошинори на такое способен? Я вижу, как меняется твоё лицо всякий раз, когда произношу его имя! Но хочешь знать о нём то, что известно мне? Я искал его, ведь он мой брат, а когда нашёл, он раздавил меня презрением и обвинил в смерти отца. И вовсе не потому, что был к нему привязан! Иошинори презирал и его за любовь к моей матери и за то, что отец позволил убить себя ради такой ничтожной цели — спасение сына-полукровки! Нобу-сан отговаривал от встречи — он и моя мать всегда опасались, что Иошинори может меня убить. Он бы и убил, но знаешь, почему этого не сделал? Потому что посчитал меня недостойным умереть от его руки!.. В нём нет ничего, кроме отвращения ко всему, что дышит! И ты жалеешь меня? И восхищаешься им?.. Не понимаю, как это бессердечное чудовище могло тронуть твоё сердце!

Потревоженный Камикадзе сонно взмыл в воздух, когда полудемон вихрем вылетел из комнаты — только стукнула створка двери. Наверное, никогда не привыкну к подобным вспышкам… Камикадзе описал два нервных круга над моей головой и, фыркая, приземлился мне на колени. Я ласково погладила его по спинке и потянулась за яйцом.

— Проголодался, малыш?

Зверёк, не имевший привычки отказываться от еды, с готовностью окунулся в скорлупку. Хотя бы с кем-то общение складывается легко и без недоразумений! Но на самом деле я была благодарна полудемону. Ни Дэйки, ни Тецуо, прочившие меня в избранницы Иошинори-сама, не знали того, что рассказал мне Кэцеро. А это меняло всё. Ёкай, презирающий собственного отца за любовь к смертной и ненавидящий сводного брата за то, что он — наполовину человек, никогда не признает избранницей меня. Конечно, я понимала это и раньше. И, несмотря на непроходящую тоску по нему, ни разу не пожалела, что ушла. Но теперь последние тени надежд и сомнений развеялись. Как бы ни был ко мне привязан, горделивый Иошинори-сама никогда не поддастся той же "слабости", за которую порицал родителя…

Звук задвигаемой двери, в комнату чуть не на цыпочках вошёл Кэцеро и, виновато улыбаясь, опустился рядом на циновку.

— Я нашёл ветки, на которых можно держать ао-бато над огнём… И листья — положим на них тушки, когда будут готовы… — он осторожно опустил на пол несколько прямых веток и листья, похожие на пальмовые.

— То есть, выходил за этим? — хмыкнула я.

Он сконфуженно потупился.

— Прости, Аими… Сам не знаю, что на меня нашло…

— Ты слишком болезненно реагируешь на… всё, — пожала я плечами. — Если говорю "мне жаль", не значит, что считаю жалким тебя. А сейчас этого даже не сказала…

— Но смотрела так, будто… — он тряхнул шевелюрой.

— Просто меня тронула твоя история. Озэму-сама, судя по всему, был очень благородным. И твоя мать тоже. И жаль, что им было отпущено так мало времени быть вместе…

Несколько мгновений Кэцеро смотрел на меня взглядом, каким дети смотрят на искрящиеся на солнце мыльные пузыри — смесь недоверия и восторженности. Но вдруг, словно спохватившись, вцепился в ближайшую тушку и начал с таким рвением вкручивать в неё ветку, как если бы от этого зависела его жизнь.

— Не против, я немного осмотрюсь? — погладив дремлющего Камикадзе, я поднялась на ноги. — Это же не единственная комната?

Он тут же поднял на меня глаза.

— Нет… В комнате рядом есть футон…ы, там я обычно сплю.

— Тогда загляну в неё.

— Мясо пожарится быстро, не задерживайся!

Я кивнула и, направляясь в соседнюю комнату, слышала, как он вздохнул.

Глава 6

Солнце припекало немилосердно, и я была рада, когда мы наконец углубились в лес. Покинув деревню-призрак ранним утром, какое-то время брели по равнине — Кэцеро предложил обойти часть леса, на которую обрушилась гроза.

— По времени это, может, займёт на день дольше, но зато не будем обходить обломки стволов и натыкаться на тела, недоеденные кайдзю, — резонно заявил он.

И я согласилась. К полудню мы остановились передохнуть и перекусить. Кэцеро отправился ловить "обед", а я, решив разнообразить стол, бродила по округе в поисках грибов и ягод. Оголодавший Камикадзе крутился вокруг, яростно нападая на случайных птиц и насекомых, имевших неосторожность появиться в поле его зрения. Моё "собирательство" оказалось удачным — с гордостью поглядывала на наполненную импровизированную "корзинку", которую сплела из плотных листьев. Правда, зашла далековато от места, где рассталась с Кэцеро. Но он ведь всё равно без труда найдёт меня… Камикадзе вдруг пискнул и упал мне на плечо, не сводя настороженного взгляда с ближайших кустов.

— Что там, малыш? — напряглась я. — Опасность?

Шорох, треск раздвигаемых веток, тихое оханье, и из кустов выбрался… парень. Я с удивлением смотрела на него. Светло-зелёные хакама, кимоно расшито узором из цветов, в руке — небольшой узел, волосы сплетены в длинную косу, на немного женственном лице — выражение страдания. Но вот тёмные глаза остановились на мне, просканировали с ног до головы, и страдание тотчас сменилось оживлением.

— Какая приятная неожиданность! Тоже заблудилась в этой чаще, одзё-сан? Бедняжка! Но блуждать вдвоём всё же веселее, ты не находишь?