Возвращайся, сделав круг 2 - [106]
— Ты голодна? — ёкай нарушил моё "озирание". — Хочешь отдохнуть?
— Нет… кажется. Всё это так… ошеломляет…
— Не все части замка подобны этой. Есть и другие комнаты, если здесь тебя смущает обилие красок. Есть и сады, и луг с незабудками.
Я вскинула на него удивлённый взгляд.
— Как во владениях Тецуо?
И снова едва уловимая улыбка на всегда невозмутимом лице.
— Ты это помнишь.
— Конечно. Память "всего лишь людей" не такая короткая, как может показаться.
— Тогда, вероятно, никогда не забудешь и этих слов, — тихо произнёс ёкай.
— Скорее, ещё долго не дам забыть о них тебе.
Неуловимым движением он скользнул ко мне ближе и, едва касаясь, провёл пальцами по моим волосам, щекам, губам — словно убеждался в моей реальности. И моё тело тотчас откликнулось на эту ласку отчаянным сердцебиением, отозвавшимся даже в кочиках пальцев.
— С этим я могу мириться, Аими.
— А с чем не можешь? — не расслышала собственного шёпота.
Ладони ёкая легко коснулись моего лица. Чуть наклонившись, он молча рассматривал меня. И, чем дольше смотрел, тем сильнее разгорался в глазах синий огонь. Я уже едва справлялась со срывающимся дыханием и слышала, как участилось его… А потом губы, первый же поцелуй которых чуть не довёл меня до обморока, безудержно прижались к моим. Но сейчас поцелуй не был ни изучающим, ни осторожным. От его жара закружилась голова. Дёрганым движением я сбросила с плеча сумку и судорожно прижалась к груди ёкая… и его сердце тоже понеслось вскачь…
Мне показалось, я снова на мгновение "зависла" в невесомости. Лишь внезапно оказавшись на футоне, больше похожем на гигантское ложе, мельком обратила внимание, что обстановка вокруг изменилась.
— Твоя спальня?.. — только и успела прошептать, но его губы тут же заставили меня замолчать…
Когда ладони ёкая мягко скользнули под майку, я напряглась. Одежда для него непривычная — у Кэцеро ведь поначалу были сложности "освободить" меня от неё. Дёрнулась, порываясь хотя бы стянуть с плеч пиджак, но Иошинори-сама легко удержал мои руки и, словно успокаивая, заскользил губами по моей шее к груди… и у меня снова сбилось дыхание. "Необычность" одежды ему действительно не помешала. Плавными, неторопливыми движениями, он словно исследовал моё тело, одновременно избавляя от всего, что на мне было. И, когда, оставшись совершенно без одежды, я потянулась к его кимоно, чуть отстранился, породолжая скользить разгорячённым взглядом по моему обнажённому телу. Слои окутывавшего его шёлка, один за другим опустились на футон, и я потрясённо ахнула:
— Уверен, что ты… всё-таки не из камня?..
Его тело было гладким и в самом деле казалось высеченным из мрамора. Только едва заметные полосы на предплечьях вроде тех, что были на лице, выделялись на бледной коже. Я робко провела ладонями по его груди, и полосы начали темнеть. Уже смелее, я обвела контур ключиц, линию плеч, снова вернулась к груди, спустилась к животу, и ёкай, хрипловато выдохнув, прижал меня к себе. Жгучие, требовательные поцелуи покрыли моё лицо и грудь. Но он ещё будто сдерживался — ни одной порывистой ласки, ни одного лихорадочного движения. Только в глазах полыхал синий огонь, полосы становились всё темнее, а прикосновения — всё жарче. Моё тело уже было доведено до исступления, я чуть не стонала в его руках и, наконец, не выдержав, обхватила ладонями его лицо.
— Чего ты ждёшь?..
— Этого, — горячо выдохнул он.
Его тело будто срослось с моим, обжигающий поцелуй поглотил сорвавшийся с моих губ стон, и, не помня себя, я зарылась пальцами в растрепавшиеся белоснежные волосы… Казалось, я просто перестала существовать, время и пространство уже не имели значения… Тело словно соткано из воздуха… наверное бы не ощущала его совсем, если бы не поцелуи Иошинори-сама, и ласки, тягучие и жадные, не прекращающиеся ни на миг…
Тихий голос словно звал из окутавшего меня небытия… Я лениво прислушалась и узнала своё имя:
— Аими…
Мимолётно улыбнувшись, приоткрыла глаза… Чёрные, в полумраке казавшиеся бездонными глаза тотчас поймали мой взгляд. Ещё в полузабытьи, я протянула руку к лицу, так восхищавшему меня красотой, легко провела ладонью по темневшим на щеке полосам… и в глубине непроницаемых глаз снова начал тлеть синий огонь. Но голос прозвучал отрезвляюще:
— Если хочешь, подкрепи силы.
Я перевела взгляд на мечущиеся по потолку и стенам отблески от зажжённых светильников.
— Уже ночь?..
Он чуть наклонил голову, по губам, словно отсвет огня, мелькнула улыбка. Я приподнялась на футоне. Наверное, снова сказывалось действие силы Чаши — тело казалось невероятно лёгким и… не чувствовала ни тени слабости, хотя после всего должна была распадаться на части.
Рядом с футоном — столик, уставленный чашечками с едой. Бросив на них плотоядный взгляд, я было потянулась к небрежно отброшенному покрывалу, собираясь в него завернуться, но меня остановило тихое:
— Не нужно. Только если тебе холодно.
— Пока нет, — улыбнувшись, я скользнула глазами по его обнажённому телу. — Но, как только станет, скажу.
Ответом было чуть усилившееся свечение глаз, не отрывавшихся от моего тела. Я придвинулась ближе к столику.
— А ты?
После буйной вечеринки — отоспись. Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Правильно? Да! Только я сделала всё с точностью до наоборот. После вечеринки отправилась на экскурсию. Когда грозила опасность, ринулась ей навстречу. Когда оказалась неизвестно где, согласилась остаться. И ещё ведь не упомянула, что занесло меня не куда-то, а на кишащие монстрами просторы среневековой Японии! А рядом со мной… в общем, он тоже не совсем человек. Я хочу вернуться в мой мир — к цивилизации.
Его обожание – сродни ненависти, его страсть способна сломать его и уничтожить меня. Он считает меня бездушной. Я его – чудовищем с лицом человека. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать своё бессмертное существование. Я вижу истинную суть обитателей его мира. Он не видит во мне свою жертву, я вижу в нём палача. Но бывает, что боль палача превосходит страдания его жертвы, а роли переплетаются настолько, что рассудить их становится невозможно… Я иду дальше невозможного, чтобы избавиться от проклятия, которое он для меня уготовил.
Драконы, превращающиеся в людей, девственницы, превращающиеся в попаданок, какие-то там "Туманные Империи"… Всегда считала подобное ерундой. Но однажды… представьте себе, бред стал явью! Только вот я — не девственница и… в общем, столкнуться мне пришлось совсем не с драконами. "Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана…" Думаете, это просто переделанная детская считалочка? Ха!
Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с ним. Но этого оказалось недостаточно – рок тяготеет над нами. И, пока я искала способ повлиять на Судьбу, о себе заявили силы, жажда которых к разрушению – безгранична, а мощь устрашает настолько, что страхи о собственной участи кажутся незначительными. Выстоять в одиночку не удастся. Поиск союзников ведёт в самые глубины потустороннего мира, a я повторяю себе одно: судьба не может быть решена, до того как решится.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.