Возвращайся к нам, Маклай! - [4]

— Вода горит! Вода горит! — закричали папуасы и отбежали подальше.

Когда Маклай погасил огонь, два воинственных пришельца и Туй с большой опаской подошли к крыльцу хижины. Они о чём-то шептались.

— Чего они хотят, Туй? — спросил Маклай.

— Эти люди просят тебя, о Маклай, чтобы ты не зажигал моря!

— Хорошо! — сказал Маклай. — Передай им, что я обещаю не зажигать моря. И пусть они идут и скажут об этом в самых далёких деревнях.

И папуасы, приходившие убить Маклая, ушли. И больше уже никто и никогда не замышлял против Маклая ничего плохого. Его доброта внушала всем доверие.

Бессмертие Маклая

Но однажды папуас, по имени Саул, задал Маклаю очень трудный вопрос. Он сказал:

— Маклай мудрый человек. Маклай — сильный. Он может зажечь море… Но скажи нам всем, Маклай, можешь ли ты умереть?

При этих словах папуас, по имени Саул, очень внимательно посмотрел на Маклая.

Это был, конечно, коварный вопрос. Хотя и вполне допустимый. Ведь Маклай казался папуасам настоящим божеством. А боги — всесильны и бессмертны.

По лицам папуасов Маклай видел, что его ответа ждут все. И он задумался. Конечно, папуасы любят и уважают его. Он учил их обращаться с железными орудиями труда — топорами, ножами, лечил их от болезней. И если он скажет, что он, Маклай, бессмертен, может быть, они и поверят.

И вдруг взгляд Маклая остановился на большом копье с широким и острым наконечником. Брошенное сильной рукой, оно могло поразить насмерть.

И тогда Маклай взял в руки это копьё и подошёл к папуасу по имени Саул.

Он подал ему копьё, а сам отошёл на несколько шагов. Саул подбросил копьё и встал в боевую позу. А учёный сказал:

— Посмотри сам, может ли Маклай умереть.

И стало так тихо, что было слышно, как шуршат ящерицы в сухой изгороди.

И папуас, по имени Саул, бросил копьё на землю и закричал:

— Арен, арен!　

Что значило: «Нет, нет, нет!»

И папуасы больше не спрашивали Маклая, может ли он умереть. А любить и уважать его стали ещё больше.

«Изумруд» спешит на помощь

Так прошёл год. Очень много успел сделать Маклай. Он составил словарь папуасского языка. Собрал коллекцию туземного оружия, посуды и музыкальных инструментов — барабанов и погремушек. Научными записями он заполнил несколько толстых тетрадей. Теперь Маклай мог доказать учёным, которые считали темнокожих людьми низшей расы, что папуасы — искусные мастера, ловкие охотники, что они могут многому научиться и поэтому ничуть не хуже белых людей.

В своём дневнике Маклай записал: «Папуасы ловки и красивы, сообразительны и находчивы. И могут научиться всему, чему научаемся мы. Папуасы такие же люди, как и мы, белые».

А вот здоровье Маклая всё ухудшалось. Болел и Ульсон. Оба совсем обессилели от лихорадки, а Маклай ещё и сильно исхудал. Обувь его развалилась. Одежда сгнила. Самое время было бы прийти на остров кораблю и забрать учёного и его слугу. Но корабля всё не было…

Теперь Маклай часто брал в руки бинокль, который ему подарил Алексей Иванович, шёл на берег и долго вглядывался в морскую даль. Но на горизонте не было видно ни дымка, ни паруса. Только большие птицы летали над волнами.

«Где-то сейчас милейший Алексей Иванович, — думал Маклай, — где-то все другие славные моряки корвета?»

А между тем Алексей Иванович был не так уж далеко от Новой Гвинеи. Он был в Австралии. Он служил теперь на другом корабле, на клипере «Изумруд». Капитану клипера был дан приказ: поспешить к острову Новая Гвинея, найти хижину Маклая и доставить учёного обратно в Россию.

Поэтому Алексей Иванович с таким нетерпением ожидал встречи со своим другом.

И вот в австралийском порту, просматривая газеты, Алексей Иванович прочитал следующее:

«По сведениям из Гонконга. Недавно скончался молодой естествоиспытатель Миклухо-Маклай. Он остался на Новой Гвинее среди пустынной природы и дикарей совершенно одиноким…»

Алексей Иванович отбросил эту газету и схватил другую:

«Господин Миклухо-Маклай пожертвовал жизнью для изучения природы…»

Солнце померкло в глазах Алексея Ивановича. Неужели Маклай погиб? Нет сомнения, если в газетах пишут об этом. Теперь уже никогда Алексей Иванович не пожмёт его сильную маленькую руку. Не услышит весёлый и звонкий голос. Морякам «Изумруда» теперь останется только выкопать дневники учёного под тем большим деревом.

«Я так и думал… Я так и думал… — горестно бормотал Алексей Иванович. — И я говорил ему. Эти дикари убили-таки его…»

Но может быть, сведения неверные? И Маклай только в опасности? Скорее бы прийти ему на помощь…

В ту ночь Алексей Иванович совсем не спал. А утром «Изумруд» вышел из австралийского порта и взял курс на Новую Гвинею…

Возвращайся к нам, Маклай!

Маклай между тем был жив. Сведения в газетах были неверными. И случилось это так. Мимо берега, где жил Маклай, проходил небольшой купеческий корабль. Капитану его было известно, что на берегу стоит хижина русского учёного Маклая. Он навёл на берег подзорную трубу и увидел хижину. Но никаких признаков, что в хижине обитают люди, не заметил. Маклай в это время, наверное, ходил в лес, а Ульсон лежал больной.

Высадиться на берег капитан, конечно, не решился, и корабль его проплыл мимо. А потом капитан сообщил в газеты: «Хижина пуста. А русский учёный, вероятно, погиб…»