Возрождение, или Граната в руках обезьяны - [63]

Второй том начинался с развития египетской, месопотамской, шумерской цивилизаций. Средь текста проскакивали небольшие картинки, особо ничего не значащие, а без них текст превращался просто в историю без материализации. Пролистав через лист, отложил в сторону. Живот сердито заурчал. Еда подошла к концу.

− Что-то гонцы не спешат возвращаться, придется самому идти на охоту, добре, лук прихватил с собой, − проворчал я.

− И впрямь долго нет, поди четвертый день настал. Придется сплавать тебе, разузнать, может, в селе беда? − встревожился старец.

− Вчера лазил на колокольню, дымок, как всегда, струился над лесом.

Вдруг донеслись голоса, мы выскочили наружу, под гору кто-то шел. Голоса притихли, шаги остановились.

− Куда все исчезло? Давай возвращаться, вдруг и мы исчезнем? − долетел тревожный голос воина.

− Ста-ро-мир! Я-рик! — прокричали голоса.

− Блин, защита, − я вернулся в храм.

− Сюда, мы здесь, − ответил Старомир.

− Ну, здорово будете! − воскликнули воины.

− Подождите, вы кричали Ярик, он что, не у вас? − поинтересовался я.

− Отчего ему быть с нами, если он ушел с вами? − скороговоркой выпалил Эртман.

− Еще три дня назад они отплыли с первыми колоколами домой.

− Что я говорил? − вскрикнул Эртман. − Это был плот, вы мне не верили. Проплыл вдоль вашего берега.

− Как проплыл?

− Почем мне знать? Я заметил уже на повороте.

− Как они умудрились проплыть мимо? День, светло, − Старомир не находил себе места. — Не получилось управлять, спрыгнули бы, добрались вплавь, а-я-я.

− Не могли они оставить плот, храмовые вещи везли, − предположил я, сердце стучало, словно молоток.

Погостив у нас пару часов, воины разделились, двое пошли по правому берегу и двое поплыли на плоту к деревне. Решили, если они не появились в деревне, проплыть еще пару дней.

Эврика, Эврика, как я без тебя? Горькая мысль не покидала бедную головку. Сколько открытий предстоит сделать из этих двух книг, а когда познаем слова древнего белорусского народа?.. Книг хватит на годы, переваривать информацию и воплощать в жизнь. Перебирая книги в шкафах, я снова замечтался о великих открытиях, и, как всегда, мысли заканчивались полетом к звездам. Странная книга развернулась в руках, писана двумя языками: белорусским и планетарным. Закрыл ее и прочитал название: «Dictionary — Слоўнiк». В глазах появились слезы.

− Эврика! − забыв о произошедшем, закричал я.

− Она вернулась? Где? − в помещение ворвался, несмотря на больные ноги, старец.

− Извините, это я по привычке. Я нашел белорусско-планетарный словарь. Мы можем читать все книги храма!

− Мы можем выучить их речь?

− Да, мудрость древних не канет в Лету.

Старомир долго водил пальцем по буквам, пытаясь прочитать узорчатый шрифт.

— Какой мудрый человек был митрополит Федор.

— Это почему же?

— Напечатать для нас эту книгу, которая в их времена никому не нужна была и ценностью не являлась.

Снизу на табличке надпись гласила:

«Белорусско-планетарно-белорусский толковый словарь. Изготовлен по наставлению митрополита Полоцкого Федора на собранные паствой средства. Бумага куплена на аукционе Лондонстрит. Отпечатана на музейном экспонате „Canon-2000“, струйном принтере, сохранившемся в единственном экземпляре, который любезно предоставил за символическую плату Красидо Евгений. Список прихожан, пожертвовавших средства на благое дело, прилагается к книге».

Развернув ее, мы открыли рты, список лиц, участвовавших в благом деянии, занимал пятьдесят страниц в две колонки.

— Очень дорого обходятся книги, — покачал головой старец.

В тот же час мы погрузились в изучение древних слов. Пробу в переводе слов начали с книги в золотом окладе. Вскоре, ломая язык, мы бэкали на белорусском языке. Старомир предложил для лучшего освоения языка общаться на нем. И мы, путаясь в словах, порой говоря нелепицу, смеша друг друга, через неделю сносно общались на языке древних.

− Вы что, с ума сошли? − на пороге появилась Эврика.

− С ума сходят поодиночке, − не оборачиваясь, ответил Старомир. − Эврика?! Вернулась пропажа!

− Эврика! Каханка мая, прыгажуня, сястрычка даражэнькая! − забыв переключить мозг на планетарный, я обнял ее и закружил по храму.

− Точно, сошли с ума. Ща придушишь и съешь, − задыхаясь, пропищала она. — Отпусти, окаянный.

* * *

За обедом Эврика поведала о приключениях.

— Отчалив от берега, налегли на весла, торопились попасть в деревню, хотя могли и не спеша просто подруливать. Ярик, демонстрируя силу, с бешенной скоростью загребал веслом, бегая с одной стороны на другую, не давая грести мне. На средине реки неосторожным резким взмахом выбил у меня из рук весло, плот стало раскручивать, течение усилилось с вашего берега, плот устремился к нему. Ярик отчаянно махал веслом, пока не защемил меж бревен и сломал его. Деревня проплывала мимо, тогда мы спрыгнули в воду, пробуя тянуть к ближайшему берегу, но силы покидали нас. Еще метров десять оставалось, как предо мной появилось упавшее дерево. Я ухватилась за него, но плот потянул дальше, и сук отломался, накрыв меня с головой мелкими веточками. Далее не помню, очнулась на берегу, Ярик делал искусственное дыхание. Два дня мы догоняли плот. Забежав вперед, доплыли до него, Ярик освободил часть бревен, оставив в связке три ствола для реликвий. С узеньким плотом мы быстро управились, переплыв на другой берег, нас снесло на четыре дня похода.