Возрождение, или Граната в руках обезьяны - [61]

− Хороший знак, пойдемте на берег, надо обдумать, − сияя от радости, предложил старец.

− Неплохо перекусить бы, − поддержал я.

− Вроде тока зашли, а солнце уже высоко, долго пробыли в храме, − удивилась Эврика.

− Вечность, − ответил старейшина.

Следующее посещение отложили на завтра, сидя у костра, обсуждали увиденное.

− Это ж сколько надо было собрать белого камня и отесать, плотно без шва сложить? Вот это инструменты, нам не помешали бы такие. Ничего не скажешь, могучая цивилизация, нам до них тысячелетия тянуться, чтобы построить такое, − восхищенно произнесла Эврика.

− Я так не думаю, мы и сейчас сможем, − ошарашил всех присутствующих я.

В воздухе повисла пауза.

− Храм сложен из кубиков обожженной глины и обмазан смесью песка и белой… наверное, глины. Я за зданием видел кусок отваленной штукатурки. Само здание строили такие дикари, как мы, задолго до современной цивилизации.

− Почем тебе знать, кто строил? − уперлась Эврика.

− Знаки написаны на древнейшем белорусском языке. Зачем могучей цивилизации писать их? Да и здание для них просто реликвия, а для дикарей — это Храм.

− Уже стемнело, а София не появляется, а издали в это время уже видна. Чудно, − встрял в разговор Ярик.

− Она чувствует нас и не выключает защиту. Храм сохранился благодаря барьеру, теперь он иссякает. Давай отойдем подальше, растянем энергию подольше, чтоб и потомкам хватило посещать его.

− Мудро говоришь, славно, − взметнув брови вверх, произнес Старомир. — Не ошибся я в тебе.

Спустились к реке, прошлись метров триста, Собор появился, подтвердив мою догадку. Появившись во всей красе, отражая лучи полной луны, бледная стать из прошлого, могучая, веками не сломленная, неся веру, даруя надежду на будущее, стояла «София».

− Здесь и остановимся, завтра Ярик с Эврикой уплывут назад, а мы с Архимедом продолжим исследования.

− Я останусь здесь. Я лучше Архимеда разбираюсь в знаках, − с обидой возразила она.

− Плыть придется все равно, хотите ли или нет. Во-первых, рассказать, что у нас все хорошо, возможно, в деревне переполох от звона колоколов, во-вторых, провизии взяли не много, на всех не хватит и на день, и отвезете немного реликвий для показа, затем вернем назад. Управлять плотом одному не с руки, а исследований хватит на всех, − осадил старец.

Наутро Ярик и Эврика отчалили от берега, черной кошкой пробежала тревога за них, может, просто ревность, но какая, если мы считаем себя братом и сестрой? Хороший обычай у северян подбора родителей, подумал я. Видно, и у них я оказался бы последний, улыбаясь мыслям, смотрел им в след.

− Ну что, пошли, мой юный друг, не грусти, вернется твоя… гм, подруга. Нам еще много надо разведать. Вдруг существуют ловушки? Терять самых смышленых за один раз мне не хочется, − иронично промолвил старик.

Защиту прошли спокойно, наученные горьким опытом Ярика.

На сей раз я первый подошел к двери и открыл половинку, музыка не появилась, местами зажегся свет.

− Не понял, почему тихо? − обиделся я.

− Молодой еще, чтобы встречать тебя с почестями. Энергии мало, экономит храм.

Обойдя второй раз зал, заглянули в другие помещения. Везде, как только входили, включался свет, а сзади гас. В одном помещении обнаружили одежды, богатые, расшитые золотом, и на всех символы, кресты с распятым человеком.

− Вглядись, помнишь, в зале на иконе бог? Кажись, это он распят на кресте, − взволнованно попросил меня старец.

− Похоже, но как можно распять бога?! Все же это не бог, − печально ответил я.

− Люди, кто еще на такое способен? Звери так не поступают даже в человеческом обличии. Дикие люди нападают на других, чтобы сожрать жертву, а пытать способны только умные. За что? Прировняв себя к богу, решили проверить, кто сильнее, но не в силе могущество, а в милосердии, дав себя распять, он не стал слабее, он увидел наяву сущность человечества, его жестокость, за что и наказал.

− Я считал, что мы живем в дикое время, ан нет, они настоящие дикари, − гневно произнес я.

− Ты снова прав.

Старомир снял с вешалки длинную рубаху.

− Надень, пожалуйста.

− Это не мое, недостоин я носить знак мудрости и близости к богу. Их носили мудрейшие тех времен, таковым являетесь вы, старейшина Старомир, других не будет.

− Будут, но потом. Вырастут новые поколения, и ты состаришься, и быть тебе мудрецом, не зря совет уже объявил тебя волхвом, Читающий Тайны, − при этих словах старец облачился в рясы и вышел в зал.

− Боже, ответь мне, могу ли я заменить усопших мудрецов? Если нет, прости за дерзость в облачении.

− Кому, если не вам? − я снял высокую шапку с резного чурбана и водрузил на голову Старомиру.

В это время люстра зазвенела хрусталем.

Я ушел в лабиринты коридоров. В конце коридоров обнаружил лестницу, одним концом уходящую ввысь, другим — в подвал. Свет подвала поманил к себе, звуки шагов гулко убегали в темноту. Свет местами отсутствовал, пришлось идти на ощупь, пока не оказался в огромном помещении, полумрак, освещенный одной лампочкой в центре, не мог высветить предметы. Придется идти за генератором в лагерь, сделать факел не решился, чадить в святилище негоже. Вернулся и, недолго думая, поднялся по лестнице вверх. Деревянная лестница скрипела и прогибалась, предупреждая о своей старости. Наконец— то я натолкнулся на люк, поднатужившись, поднял крышку и вылез на площадку. В центре висела огромная чаша, перевернутая дном в верх, в средине которой висела металлическая дубина, рядом висели чаши помельче, от размера кулака до хорошего котла. Окна, раскрытые настежь, явили взору неописуемые красоты, могучий лес превратился в карликовый. Большая река змейкой струилась сквозь зеленую чащу. Вдалеке над берегом струился дымок деревни. Жаль, что не сразу полез сюда, увидел бы Эврику плывущую с… Яриком. Снова тревога прошлась по нутру.