Возрождающийся - [16]

Устал я в этот день, как никогда ранее. Еле дополз до своего места, что мне выделили в качестве кровати. И сразу понял, что кто-то перетряс мешок. Обманула меня повариха, когда сказала, что здесь не воруют. Пропали сапоги, два последних медяка и запасная рубашка. Повезло, что на сушёные травы ворюга не позарился. Ничего ядовитого я не брал с собой. Только лечебные травы. А пылевик пересыпал в коробочку с солью, найденной в доме старосты. Если тот, кто шмонал мои вещички и проверил, то увидел соль. Маленький пакет с пыльцой лежал на дне посуды с солью. Маскировка слабая, но помогла.

Потерянных вещей было немного жалко, с другой стороны, я их сам украл. Если понадобится, то куплю новые. Вовремя я припрятал узелок с серебром. Зато стало понятно отчего в течении дня так слабо сигнализировала чуйка. Кажется, я начал различать оттенки своего уникального дара. Стоит и дальше тренироваться.

Насчёт того, что я долго продержусь на этом месте, появились сомнения, когда одна из младших поварих растолкала меня на рассвете и сообщила, что нужно натаскать дров для печки. Позже я носил воду, затем лузгал сушёные бобы гороха и снова доставлял дрова, радуясь, что не нужно чистить овощи. С предыдущего дня на пальцах появились волдыри, поскольку раньше мне не доводилось так много работать ножом.

Некоторую сноровку я в этот день получил. После обеда воду в бочонок при кухне я заливал неторопливо. Зачем бегать и суетится, если мне сразу другую работу поручат? Вечером меня поставили на мытье посуды. То, как я отмыл сковородки и кастрюли оценила только старшая повариха. На следующий день она поставила меня на работу посудомойщика, больше никуда не перекидывая. А я всего-то использовал щёлок. Собрал золу, процедил, затем прокипятил это все в грязной посуде и сполоснул. Руки от постоянной возни в воде, вечером приходилось смазывать жиром. Но поскольку у меня был доступ к воде и дровам, то я сварил лечебный отвар, смешал его с жиром и мазал этим руки перед сном.

Днем, в районе обеда у помощников появлялось немного свободного времени. Мы успевали покушать, кто-то даже вздремнуть. Я же повадился бегать на пустырь позади двора. Насобирал знакомых мне трав, развесил пучки под навесом. Толька один раз спросила, что это. Честно признался, то тётушка моя, пока не умерла, немного знахарством подрабатывала. Я чуток нахватался знаний. Показал женщине плошку с самодельной мазью для рук и рекомендовал к использованию.

– От ожогов есть? – тут же среагировала Тонька. – У нас на кухне часто обвариваются.

Нужных трав у меня не было, но я договорился, что принесу, если меня на полдня освободят от обязанностей. На следующий день я приволок такой стог, что чуть не надорвался. Разумно рассудив, что понадобятся травы от простуды, от поноса, запора и прочие, я набрал все, что смог разыскать поблизости и что соответствовало сезону сбора. Даже несколько пылевиков нашёл и, конечно, прихватил такой ценный ингредиент. Его я спрятал, а остальное развесил под навесом, рядом с конюшней.

Постепенно я вживался в местный быт. Научился уворачиваться от подзатыльников, отлынивать от сверхурочной работы, говорить комплименты подавальщицам, получая от них улыбки и заверения, что когда-нибудь в будущем не обойдут своим вниманием и обеспечат сексом за половину цены.

А ещё я объявил настоящую войну конюху Моде. Ни в прошлой, ни в этой жизни более дрянного человечишки я не встречал. Даже те деревенские жители, которые сожгли нас с Айлой, смотрелись на фоне конюха мирными пейзанами.

Дядюшке Яну Модя доводился двоюродным братом. Наверное, по этой причине его держали и не выгоняли за пьянство. Выпивку он добывал где-то в городе, поскольку за своими спиртными запасами дядюшка Ян следил бдительно. Впрочем, как и за остальным своим добром. На ночь он спускал с цепи двух собак, чтобы охраняли. Собак мне было искренне жалко, поскольку в обязанностях Моди были не только два коня, но и эти сторожа.

– Ах ты ж, тварь! – хлестал Модя старого Рыка. – На кого зубы скалишь?

Пёс, прикованный цепью к столбу, убежать и увернуться от побоев не мог. Один раз я вступился и получил плетей вместе с псом.

– Нечего мешать, хай, воспитывает, – отмахнулась от моих жалоб Толька.

В один из дней, Модя не раздобыв халявной выпивки, разозлился так, что запорол ни в чем не повинного пса. Рык был старым, давно прихрамывал, а эта скотина его убила. Ветерку тоже досталось. Левый глаз вытек и других ран хватало.

Дядюшка Ян с родственником немного поскандалил. Собаки должны двор охранять по ночам, а не прихоти садиста выполнять. Я тогда затаился. Ветерка лечил, мази ему сварил, носил еду и поил собаку буквально с ложки, обещая отомстить. Сразу устраивать пакость конюху не стал, но несколько отваров подготовил. Подсунуть что-то в еду Моде труда не составит, поскольку питались все вместе. Насчёт питания дядюшка Ян не жмотничал. Чего бы ему жадничать, если он никому не платил? Подавальщицы довольствовались чаевыми и оплатим сексуальных услуг. Подростком здесь вообще не принято было давать деньги за работу. Старшая повариха, конечно, получала зарплату, но не так много, как хотела. По этому поводу она часто закатывала сцены.