Возраст дожития - [56]

– А можно спросить, почему?

– Неинтересно, у них своя жизнь, у меня своя. Так получилось, в детстве мне их не хватало, а потом я привыкла без них обходиться. Давай сменим тему, как там наша дама поживает?

– Ты про собаку? Да у нее все хорошо, дом сторожит, на чужих рычит, а так ласковая как кошка. В отце просто души не чает, ходит за ним по пятам.

К этому моменту Александра переоделась, и они вышли из дома. Дорога до ближайшего ресторана оказалась на удивление короткой, но не успели молодые люди сделать заказ, как зазвонил телефон Федора. Взглянув на экран, парень ответил на звонок и буквально через несколько минут засобирался.

– Эй, ты что, хочешь меня тут оставить? – Шурик в недоумении уставилась на него и уже было хотела обидеться на столь бесцеремонное обращение, но Федор проговорил:

– Поехали к нам, там что-то у отца произошло, мне теперь не будет покоя, пока не узнаю.

– Мы же уже заказали ужин, я не уверена, что тут можно все взять с собой.

– Сейчас договорюсь, подожди.

Через несколько минут они выходили из ресторана, нагруженные коробками. Федор решил, что они сразу всех накормят, и потому заказал все в тройном варианте. Когда они прибыли в деревню, Олег Петрович встретил их у калитки и сразу провел в дом.

– Мы как с вами, сперва поужинаем, а потом поговорим или наоборот?

– Давай сначала поедим, а где, кстати, Стас?

– В Павловскую умотал, решил с Борисом поговорить, зря он это затеял. Тот сам не знает, за что его убить пытались.

– Жаль, а мы много еды привезли, думали, у тебя как всегда людно. Что слышно о Дине Андреевне?

– Похоже, у нее роман с соседом, давай о главном, мать Машеньки приехала, выписали ее.

– Это дочь Клавдии Степановны?

– Она самая, но я не об этом хотел поговорить, скажи, ты веришь, что старая женщина, ей ведь уже седьмой десяток пошел, могла пойти на убийство? Я чем больше об этом думаю, тем больше сомневаюсь.

– Но ведь ее видели, сам говорил.

– Никто не видел ее стреляющей, только то, что она была на улице в это время. Их семья, конечно, больше всех пострадала, но когда я думаю о ее возрасте, начинаю сомневаться. Я зачем тебе звонил-то, внучка ее очень скучает, плачет часто, полиция никого не ищет, им все ясно, подозреваемая созналась, а старухе теперь умирать в тюрьме? Правильно ли это? А вдруг это не она?

– Если не она, то кого может покрывать? Брат невиновен, старший сын тоже, дочь лежала в больнице, а оттуда просто так не уйдешь, так кто? Она может взять вину на себя только ради самых близких, а они все вне подозрений. Я не понял, ты хочешь сам заняться выяснением или просто рассуждаешь?

– Не получится у меня, а вот если ты и Стас объединитесь, может, и сможете помочь женщине.

– Можно я скажу? – Александра, как на уроке в школе, подняла руку. – Моему деду семьдесят два года, он самый лучший ветеринар в городе, это вам любой скажет. Так почему вы решили, что человек, которому шестьдесят четыре года, не может мстить своим обидчикам?

– Знаешь, Шурик, ты, конечно, права, возраст тут ни при чем, но не получается ее представить мстительницей, не тот тип характера, – произнес Олег Петрович и вдруг задумался: а что он знает о Клавдии Степановне на самом деле, так ли уж правильно он оценивает характер этой женщины? Она добрая соседка, всегда угощает и яйцами и зеленью, никогда не позволяет себе плохо отзываться о людях. Ласковая бабушка, хорошая мать, но что она за человек, на что способна, этого он не знает. Да и любой человек до конца не знает, на что способен он сам. Про себя Ямпольский знал, он способен страдать, помнить, но не замечал за собой желания мстить. Этот вывод он сделал после того, как через много лет нашли убийцу его жены. А ведь можно было сразу заподозрить того человека, который был виновен. Теперь, когда прошло время, Олег Петрович вспоминал сотни мелких деталей, указывавших на преступника.

– Пап, папа, – Федор потряс его за плечо, – ты замер, будто привидение увидел. О маме вспомнил? – прозорливо поинтересовался он.

– О ней, о том, что еще тогда, много лет назад, я мог сам сообразить, что к чему, но, видно, мне тогда совсем мозги отшибло. Короче, Федь, я плохой сыщик, не дано мне этого, может, вы со Стасом попробуете? Я чем смогу, помогу, жаль мне очень эту семью, их было девять, а теперь всего пятеро осталось, да и то одна в кутузке сидит.

– Я уж даже испугался, думал, у тебя правда что-то случилось, Шурку вытащил из ресторана, а ты, оказывается, тут просто страдаешь оттого, что не понимаешь произошедшего?

– Прости, сын, я позвонил потому, что никак не могу одно с другим увязать. Может, я слишком эмоционально об этом говорил, прости.

Москва.

После той информации, что они узнали от Елизаветы Сергеевны, у Стаса почти не осталось сомнений: за покушением на Бориса стоит бывший муж Ксении.

– Теперь это дело полиции, – решил парень и спокойно отправился в Завидово.

Через несколько дней бывшего мужа Ксении задержали. На одной из гильз, найденных предположительно там, откуда стреляли в Бориса, был обнаружен отпечаток пальца, совпавший с отпечатком задержанного. Тут же задержание превратилось в арест, и преступника отправили в камеру.