Возникновение и развитие научного факта - [13]
Помимо различения пассивных и активных ассоциаций и указания на необходимость их взаимосвязи, история развития понятия сифилиса указывает на ограниченность роли любого эксперимента по сравнению со всей совокупностью опыта в определенной области знаний, в которую включаются эксперименты, наблюдения, профессиональные навыки (умения) и трансформации понятий. Даже героический «experimentum cruris»[37], произведенный Хунтером, ничего не доказывает, ибо его результат может и должен быть оценен как случайность или ошибка. Сегодня ясно, что более полный опыт в области прививок заставил бы Хунтера пересмотреть свои взгляды.
Однако есть большое различие между экспериментом и так понимаемым опытом: если эксперимент можно понимать просто как попытку получить ответ на поставленный вопрос, то опыт следует понимать как весь комплекс интеллектуального взаимодействия между познающим субъектом, имеющимся у него знанием и тем, что еще предстоит познать. Приобретение физических и психических навыков, накопление определенного числа наблюдений и экспериментов, способность преобразования понятий, относятся к таким факторам познания, которые не контролируются формально-логическими правилами, и потому познавательный процесс не может быть интерпретирован чисто формально-логически.
Поэтому спекулятивная теория познания не имеет под собой оснований; ее нельзя вывести и из каких-либо отдельных примеров познавательных процессов. Перед гносеологом открывается широкая перспектива эмпирического исследования познавательной деятельности, обещающая множество открытий.
Возвращаясь к нашему предмету, в частности к дальнейшей истории понятия сифилиса, мы должны упомянуть еще о двух идеях, которые привели к современной трактовке этого понятия. Одной из них является понимание сифилиса как патогенного специфического заболевания (в широком смысле этого термина), вторая — это понимание сифилиса как особого этиологического объекта.
Патогенное понятие сифилиса или представление о механизме патологических ассоциаций возникло еще в самых ранних трактатах о сифилисе. Почти все они основывались на теории дискразии, науке о плохой, испорченной смеси гуморов. Эта наука, точнее этот набор пустых фраз (она вся состояла едва ли из десятка возможных комбинаций гуморов, которых было недостаточно, чтобы охватить все болезни), господствовала во всей медицине. Описание всех ее перипетий вывело бы нас за рамки настоящей работы, но следует подчеркнуть один важный аспект: из общей теории о смеси гуморов вытекает мысль об испорченности крови больного сифилисом.
Это «alteratio sanguinis» [изменение крови] было одним из излюбленных способов объяснения всех общих заболеваний[38]. Однако если по отношению к другим болезням этот способ со временем вышел из употребления и был забыт, то его роль в объяснении сифилиса лишь возрастала и обогащалась новым содержанием.
Вначале вникнем в содержание таких высказываний: «Forte cum ossa vel panniculi et nervi nutriantur sanguine melancholico, qui cum infectus sit a mala qualitate, non convenienter transmutatur in substantiam nutriti, hinc fit, ut superfluitates, plurimae multiplicentur, quae ibi stantes, sunt causa dolorum praedictorum»[39]. Так объясняются костные боли при сифилисе. Или: «Et sicut tempore febrium epidemialium, mala qualitas occulta existens in aere, respicit ipsum cor, spiritus et sanguinem corrumpendo»[40]. Или: «Sanguis [при сифилисе] a bono ad malum et praeter naturalem habitum convertitur»[41]. «Hie vero adapertis, uclus et crustas subesse perspicuo cernitur. Causa vero est sanguis abunde fervens et crassus, venenosa qualitate infectus»[42]. Или: «Neque hoc, vaide alienum esse constat in his qui Gallico malo laborant, quando per eius morbi initia, sanguis commaculetur contagione adhibita, absque putridinis, minima quidemm nota»[43]. Или: «Morbus Gallicus est passio oriens ab universale infectione in massa sanguinea» (Cataneus)[44]. Или: «Sanguis a naturali statu recendes immutatur» (Fallopio)[45].
Сифилис — болезнь исключительно плеоморфная, многообразная. В старых трактатах мы можем часто прочесть, что она является «morbisproteiformis», из-за многообразия своих проявлений напоминает «Protheum vel Camaleonta» [Протея или Хамелеона][46]. Блох (Bloch) замечает, что почти нет болезни или симптома, которые не приписывались бы сифилису[47]. Поэтому исследователи искали то общее, что имеется у всех этих проявлений, и находили, что дело в испорченной крови.
«Попытки распознания сифилиса на основании анализа крови восходят ко времени, когда изучение патологии этой болезни обрело более определенные очертания, и стало совершенно очевидно огромное многообразие клинической картины сифилиса»[48].
«Вначале считалось, что инфицирующий агент — это кислая, едкая жидкость, которая, смешиваясь с кровью, образует самостоятельную форму»
