Возникновение феодальных отношений у франков VI–VII вв. - [10]

Досадно, что такой ценный документ, как формулы, не имеет конкретных данных и имен. Но при той скудости в документах, которая отличает период раннего средневековья на Западе, приходится использовать и эти документы, учитывая, что каждый из них может пролить хотя бы немного света на ту историческую обстановку, которая именуется «ранним средневековьем». Мы используем главным образом формулы сборника Маркульфа и анжерские формулы, как наиболее ранние и типичные[79].

Вот в основном тот документальный материал, на котором строится работа. Некоторые источники (как например, «Правды») наиболее широко использованы автором, ибо они дают много сведений по интересующим нас вопросам социально-экономического развития франкского общества.

Другие источники не в равной мере соответствуют своими материалами указанным задачам автора. Но и из них мы старались извлечь все, что можно в дополнение к основному материалу, даваемому «Правдами».

Историография вопроса

Мы не ставим перед собой задачу дать исчерпывающую историографию по раннему средневековью. В советской литературе есть уже немало трудов, имеющих чисто историографический характер[80]. Наша задача ограничена темой исследования и проблемами, стоящими перед нами: проблемой марки-общины у франков, проблемой генезиса феодализма у франкского народа и социально-экономических отношений этого народа в VI–VII вв., проблемой раннефеодального франкского государства. Только в этих направлениях мыслим мы обзор исторической литературы по теме, стремясь к тому, чтобы он был построен исторически, т. е. связан с определенными историческими условиями, вызвавшими то или другое течение в историографии. Строим мы свой историографический обзор в хронологическом плане, начиная с французских историков конца XVIII и начала XIX в. (Гизо, Тьерри), впервые упоминавших о франках.

Французская историография начала XIX в.

Французская революция конца XVIII в. с ее просветительными идеями и выступлениями народных масс имела большое прогрессивное значение не только для развития общественной мысли во Франции, но и далеко за ее пределами. Яркие представители буржуазной исторической мысли во Франции Тьерри и Гизо отразили в какой-то мере свое внимание к народным массам, упоминая о франках.

Тьерри не отрицал самобытности древних германцев, их своеобразной организации, быта и т. д.

В «Lettres sur1.'histoire de France», которые впервые увидели свет в 1820 г., помещенные в «Courrier français», а затем появившиеся уже отдельным изданием, встречается немало строк, посвященных франкам в их ранний период истории.

Тьерри всех варваров-завоевателей (не отделяя среди них свободных общинников от выделяющейся знати) считал поработителями галло-римлян и говорил о двух «расах»: о франках, как о расе завоевателей и галло-римлянах, как о расе угнетенной, завоеванной, подменяя таким образом понятие народ — расой, а понятие классовая борьба — завоеванием.

Симпатии Тьерри на стороне угнетенных и завоеванных галло-римлян, которые сумели в трудных условиях сохранить свою культуру и цивилизацию. «Мы являемся сынами этих сервов, этих оброчников, этих буржуа, которых завоеватели безжалостно эксплуатировали», — говорил он, стремясь доказать происхождение буржуазии от коренного народа Франции— от галло-римлян.

Из произведений Тьерри, посвященных ранней истории франков, следует отметить «Рассказы из времен Меровингов»[81].

В этих рассказах мало внимания уделено народным массам, так как почти все содержание «Рассказов» составляет описание кровавых битв между разными представителями дома Меровингов. Но с точки зрения описания колорита эпохи и показа диких нравов феодальных «правителей» франкского государства эти «Рассказы» представляют определенный интерес[82].

Таким образом, нужно отметить, что первое упоминание о франках во французской буржуазной историографии не отличается полнотой и не дает верного представления о народе.

Из наиболее крупных произведений Гизо укажем следующие: «Histoire de1.a civilisation en Europe» (появилась как результат прочитанного в 1828 г. лекционного курса) и «Histoire de1.a civilisation en France».

Замечания Гизо о франках сводятся к признанию им у них страсти к личной независимости, несмотря на всю примесь грубости, материализма и безумного эгоизма. Автор отмечает у них чувство личности в свободном ее развитии, считая, что именно это чувство и было внесено варварами в европейскую цивилизацию; оно не было известно ни римскому миру, ни христианской церкви[83].

Уже у Гизо можно обнаружить попытку дать характеристику феодального государства, показать его особенности и функции на примере франкского государства. И в этой же попытке проявилась в историографии та тенденция буржуазной концепции феодального (как и всякого другого) государства, которая стала типичной для всех буржуазных историков XIX–XX вв.

Они пытаются считать государство явлением надклассовым, стремятся объяснить его назначение и функции идеалистически, придать понятию «феодализм» чисто политическое значение и т. д.

Так, Гизо, например, определял феодальное государство франков как конфедерацию мелких, неравных между собой деспотов или крупных землевладельцев, которые обладали в своих доменах произвольной, почти абсолютной властью. Для него в этом представлении главное и типичное для феодализма — не эксплуатация непосредственных производителей землевладельцами, а политическое дробление государства, господство центробежных его сил. С его точки зрения, крупное централизованное государство в условиях феодальных отношений существовать не могло. Для создания такого государства, по его мнению, нужны соответствующие предпосылки в социальных связях, а главное в идеях. Причины распада империи Карла Великого, по Гизо, в том, что идейный горизонт людей был узок, а социальные связи ничтожны.