Вознесение гор - [125]

Тирион силился найти хороший ответ:

— Нет… я просто… — Чуть погодя он продолжил: — Я просто устал. Я покажу тебе остальное, но не сейчас. Это чересчур для меня.

По её обычно спокойным чертам лица пробежало сочувствие:

— Ты за несколько коротких дней пережил больше, чем я чувствовала за все годы моей жизни. Я подожду.

«Ну, тебе лишь девять, чего ещё ты ожидала?». Однако это наблюдение он оставил при себе:

— Спасибо.

Она отступила прочь, и теперь стояла от него в нескольких футах:

— Теперь я тебя оставлю, но сперва у меня к тебе есть вопрос.

— Какой?

Подойдя, она коснулась его сплетённого из заклинаний рабского ошейника:

— Если бы этого не было, если бы ты был свободен, то что бы ты сделал?

Все мысли вымело у него из головы. Эта возможность была настолько далёкой, что он прежде не осмеливался принимать её во внимание.

— Я не уверен.

— Ты мог бы вернуться, — предложила она. — Убить того, кто стоит у тебя на пути, и взять ту рыжеволосую женщину своей супругой.

— Кэйт? — недоверчиво посмотрел он на неё. — Её муж — мой друг, и к тому же, если бы я его убил, она никогда бы меня не простила.

— Разве прощение необходимо?

Именно в такие моменты он осознавал, насколько чужеродна была точка зрения Ши'Хар.

— Она не стала бы меня любить, если бы я, чтобы её заполучить, убил бы людей, которых любила она. Это так не работает.

— Ей и не обязательно было бы знать, — сказала Лираллианта. — Она не может воспринимать эйсар. Ты мог бы убить его тайно, а позже занять его место. Это сделало бы тебя счастливым?

То была хладнокровная мысль, и от неё Тириону было бы гораздо более зябко, если бы она уже не мелькала у него в голове. «Я почти такой же скверный, как они». Он дал ей тот же ответ, который дал себе:

— Будь он незнакомцем, я бы подумал об этом, но Сэт — мой друг. Я и его тоже люблю. Я не могу причинить ему вред.

— Почему нет?

Ему потребовалось некоторое время, чтобы сформулировать подходящий ответ:

— Дружба и любовь… — начал он, — … являются объединяющими эмоциями. Они связывают тебя с другими так, что они больше не «другие» для тебя — они становятся частью твоего «я». Причиняя вред другу, ты вредишь себе.

— Ты полагаешь, что если убьёшь своего друга, то сам тоже умрёшь? — Выражение её лица ясно дало понять, каково именно было её мнение о такой точке зрения.

— Нет, — сказал он, качая головой. — Определённо нет.

— Тогда эта твоя дружба — просто самообман, — парировала она, — воображаемый конструкт.

— Но ты же наверняка можешь понять, — сказал Тирион. — Ши'Хар же не убивают друг друга походя. Вы работаете вместе, чтобы обеспечить всех.

— Ты неправильно нас понимаешь, — поправила она. — До того, как мы стали использовать людей, мы всё же убивали друг друга, для развлечения, и чтобы выбирать наиболее приспособленных. Мы работаем вместе ради выживания. Если одним нужно пожертвовать, ради блага рощи, то мы делаем это без сожалений. Эта самка, которую ты желаешь — если бы у нас были такие сильные влечения, вроде этой «любви», которую ты испытываешь, то мы бы убивали друг друга ради этого.

— Ну, люди иногда всё же убивают друг друга из-за любви, — согласился Тирион, — но убить по такому поводу друга — значит навредить себе самому. Дружба и любовь, может, и являются самообманом, как ты их назвала, но из-за этого они имеют ещё большее значение. Ценность, качество, смысл — это можно найти лишь в непостоянном, во временном, в неосязаемом — в вещах, которые не имеют физического существования, или не существуют вечно. Твёрдые, долговечные… перманентные вещи нашего мира… — проиллюстрировал он, постучав по дереву под собой, — …являются наименее ценными из-за своей долговечности. Вот, почему красоту цветка так лелеют — потому что она длится недолго. Именно поэтому любовь настолько бесценна. Мы высоко её ценим потому, что она неосязаема и мимолётна, как и наши жизни.

— Ты стал поэтом, Тирион, — заметила она, — но ты всё равно описываешь психическое расстройство.

— Тогда зачем ты торгуешься со мной, дабы ощутить мои эмоции? — едко отозвался он. — Почему ты слушаешь мою музыку?

На её лице мелькнуло что-то, и она отошла, физически выходя из разговора.

— Я не знаю, — ответила она. И, уже тише, продолжила: — Быть может, твоё безумие заразно. — И с этим ушла.

Глава 45

Следующим утром Тирион проснулся свежим и полным новых сил. Его разум ощущался ясным, и он понял: что бы ни случилось в его снах, его разум был готов снова взяться за проблему заклинательных плетений Ши'Хар.

Съев на завтрак остатки взятого в дорогу хлеба, он осмотрел сплетённый из заклинаний навес, укрывавший его платформу. Тот остался таким же, каким был, когда Тирион смотрел на него в прошлый раз — фантастически прихотливым вплоть до мельчайшего уровня его восприятия, где становился набором сцепленных вместе шестигранных фигур.

Экспериментируя, он пытался создавать свои собственные шестиугольные фигуры, но хотя он и мог «видеть» их своим магическим взором, его тонкий контроль над эйсаром и близко не было достаточным для создания настолько крошечных вещей.

«Одно то, что у них шестиугольники такие маленькие, не означает, что и мои тоже должны быть такими же».