Возможна ли христианская fantasy? - [2]
Для меня чрезвычайно актуальна проблема принадлежности/не принадлежности к фантастике. Предпринимались мною даже вялые попытки эмиграции в параллельный мир, но там действительно уже самовыражаются другие, с чугунной седалищной частью, и потесниться не хотят.
С другой стороны, как совместить православие как личное мировоззрение и fantasy как способ писать? Невозможно ведь поститься-молиться, одновременно с этим сочиняя про феечек, друидов и проч.! «Пропитывать» или «подсвечивать» свои произведения общим христианским духом, как это сделано, по общему мнению, во «Властелине Колец»? В определенной степени «подсветка» — это, конечно, выход, хотя все-таки он представляется большим компромиссом.
Можно попробовать подойти к решению проблемы с другого бока.
Если бы, скажем, Павича не «присвоил» вовремя мэйнстрим, то он бы проходил по ведомству фантастики. Отнесение его к «ним», а не к «нам» было произведено механически — путем захвата. Вадим Назаров, который, видимо, уже тогда замышлял эмиграцию из фантастики в мэйнстрим, прихватил Павича как какой-нибудь перебежчик — военные секреты. В первые годы перестройки Умберто Эко выходил с голыми бабами на обложке и продавался рядом с fantasy, но потом Эко «отбили». То же самое могло случиться и с Павичем.
Назовем стиль, которым написаны его произведения, по старинке — «магическим реализмом». Попытку писать в этом ключе предпринимали и Айтматов, и Астафьев — представители как раз мэйнстрима. В одной серии с Толстым и Ремарком издается Владимир Орлов («Альтист Данилов»), а уж это ли не фантастика! Просто Орлов начинал с мэйнстрима — да так там и остался.
Приведу пример «православной fantasy», где в основу сюжета положено житие святого. Автор безусловно верит и в реальность этого жития, и в этого святого. У Бориса Зайцева есть рассказ о лохматом сердце, которое обладатель долго пытался умягчить и даже смолоть на мельнице. Чем не «павичевщина» — а выходило в православном издательстве.
Итак, на вопрос «возможна ли православная fantasy?» я получаю неожиданный ответ: возможна. Ее приметы:
1. Автор в силу ряда обстоятельств, часто случайных, принадлежит к тусовке писателей-фантастов.
2. Автор является православным христианином на самом деле.
2.1. Следовательно, автор действительно верит в те чудеса, которые описаны в Евангелии и житиях святых.
3. В своих сочинениях автор не заигрывает с чуждыми ему идеологиями (например, с буддизмом, язычеством, рерихианством и т. п.), а строго держится собственной. Следовательно «хорошей» ведьмы в его произведении быть не может, «равновесия добра и зла» — тоже.
4. «Чудесной» составляющей сюжета может быть любая святоотеческая история, изложенная опоэтизированно, с приключениями, переживаниями, диалогами — в общем, художественно.
Вот еще пример. Есть один святой воевода, он жил в Византии и сражался с болгарами. Как-то раз он сумел избежать большого соблазна и не впасть в смертный грех (прелюбодеяние). На другой день он увидел такой сон: будто находится в воздушном пространстве и перед ним сидит некто светоносный и страшный, а земля — далеко внизу, и там кипит битва. Сперва одолевали греки, но вот некто страшный переложил левую ногу на правую — и одолели болгары. Все поле было устлано мертвыми телами греческих воинов, и зеленело травой только одно место — как раз такого размера, что там мог поместиться один человек. «Это место — твое, — сказал воеводе некто страшный. — Ты сам себя спас, когда победил соблазн».
Кто может использовать этот сюжет, прочитанный на «Православном радио Санкт-Петербурга»? Какой-нибудь мэйнстримщик, вроде П. Крусанова? Вполне. Не «какой-нибудь», а Павич? Несомненно. Писатель-фантаст, вроде Дэна Симмонса? Конечно. Ник Перумов? С некоторой переменой доминант — да. Лесков или тот же Борис Зайцев? И они тоже!
Чем же будут отличаться произведения на один сюжет представителей столь разных направлений? Разной степенью равнодушия/неравнодушия к религии (для одних — живое и свое, для других — еще одна интеллектуальная бирюлька). Различно расставленными акцентами (кому-то интереснее боевка, кому-то — мистика, пространство сновидения). Разным местом в повествовании — в одних произведениях этот эпизод послужит переломным этапом в жизни героя; в других — будет представлен как очередной подвиг супермена.
Если же автор, использующий данный сюжет, отвечает перечисленным выше условиям (1–4), то он с очень большой вероятностью создаст то, что можно назвать «христианской fantasy».
Роман, который не оставит равнодушным никого... Городская сказка, перенесенная на страницы и немедленно зажившая собственной жизнью. Поразительно точный срез нашей с вами действительности, чем — то напоминающий классическое `Собачье сердце` — но без злобы, без убивающего цинизма. Книга, несущая добро, — что так редко случается в нашей жизни.
Анна Викторовна безумно любила музыку, и в свои пятьдесят с лишним лет все с той же страстью, что и двадцатилетняя девушка вслушивалась в звуки незамысловатых мелодий. Даже оставшись без радиоприемника, она специально возвращалась домой через Александровский парк, чтобы насладиться мелодиями, доносящимися из находящихся рядом кафе. Но Анна Викторовна даже не подозревала, какие чудеса может сотворить с ней музыка…
Роман "Анахрон-2" нельзя четко отнести ни к одному из известных жанров литературы. Это фантастика, но такая реальная и ощутимая, что уже давно перетекла в реальную жизнь, сделавшись с ней неразделимым целым. В какой-то мере, это исторический роман, в котором неразрывно слились между собой благополучно ушедший в историю Питер XX столетия с его перестроечными заморочками и тоской по перешедшему в глубокий астрал "Сайгону", и быт варварского села V века от Рождества Христова. Это добрая сказка, персонажи которой живут на одной с вами лестничной площадке, влюбляются, смеются, стреляют на пиво или… пишут роман "Анахрон"…И еще "Анахрон" — это целый мир с его непуганой наивностью и хитроумно переплетенными интригами.
Альтернативная история, знакомо-незнакомые события, причудливо искаженные фантазией... Мир, где любое народное поверье становится реальностью... Здесь, по раскисшим дорогам средневековой Германии — почти не «альтернативной», — бродят ландскнехты и комедианты, монахи и ведьмы, святые и грешники, живые и мертвые. Все они пытаются идти своим путем, и все в конце концов оказываются на одной и той же дороге. Роман построен как средневековая мистерия, разворачивающаяся в почти реальных исторических и географических декорациях.
Действие дилогии «Завоеватели» и «Возвращение в Ахен» разворачивается в мирах Реки Элизабет — волшебных и в то же время реалистичных. Это история парадоксальных взаимоотношений Добра и Зла, воплотившихся в двухпоследних великих магов этих миров — вечных противниках, которые уже не могут существовать друг без друга...
В далекой-далекой галактике, на планете Эльбия, живет большая, богатая и знатная семья: дедушка – ветеран давней войны, отец – глава крупной корпорации, пятеро детей-подростков, а также множество слуг, собак и дальних родственников. Налаженный быт усадьбы всколыхнуло возвращение домой тетушки. Старшей сестры отца. Мало того, что она капитан космического корабля, на ней еще «висит» дело о контрабанде, а где-то в космосе остались ее многочисленные друзья и недруги…
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.