Возьми моё сердце - [7]

— Садитесь, пожалуйста.

Чуть смутившись, он сел и попытался расположить ее к себе искренней, открытой улыбкой. Она устроилась с ногами в другом кресле, обхватив руками колени. Он не мог определить, какой у нее в этой позе вид — расслабленный или настороженный. Даже взгляд, каким она смотрела на него поверх бокала, можно было истолковать и как задумчивый, и как тревожный.

— Наверное, нам пора представиться друг другу. Меня зовут Райли Корбетт.

— Марго Хейнз. — Она пригубила свой сок, потом опустила бокал и едва заметно улыбнулась. Отсветы огня пробегали по ее лицу и волосам. Она казалась нежной и красивой — и гораздо моложе, чем днем.

Он заставил себя вернуться к теме разговора:

— Я хотел бы объяснить насчет сегодняшнего случая…

— В этом нет необходимости.

— А по-моему, есть. Пару недель назад я остался без экономки и пока не нашел замену. Я стараюсь забирать Эриэл из школы, но не всегда успеваю к звонку. Сто раз я объяснял ей, что она должна обязательно дождаться меня, но девочка все равно делает по-своему. Уже не первый раз мне приходится ее искать.

У него внезапно пересохло во рту, и он отпил большой глоток сока. Возникла пауза, во время которой ему показалось, что Марго Хейнз пристально смотрит куда-то мимо него, а скорее, на что-то находящееся в ней самой.

Молчание затянулось; потом она моргнула и будто очнулась.

— Могу лишь догадываться, как сильно вы, должно быть, беспокоитесь.

— Да. — Но ему показалось, что догадка здесь ни при чем. Что-то в ее тоне или выражении лица дало ему почувствовать, что ей знакомо такое беспокойство. — Я бы никогда себе не простил, если бы с ней что-то случилось.

— Как и все родители. — Она посмотрела ему в глаза.

Словно какая-то искра проскочила через разделяющее их пространство и согрела его кожу. Но Райли пришел сюда ради дочери, и это сейчас единственное, что их связывает.

— Эриэл в восторге оттого, что была сегодня у вас в гостях.

— Она мне тоже понравилась. Очень.

— Вы дали ей что-то, в чем она нуждалась. Мне такое не под силу.

Чуть поколебавшись, Марго ответила:

— Может быть, это был равноценный обмен.

— Ее мать умерла два года назад. Это было трудное время для нас обоих.

— Да.

В этом односложном, негромко произнесенном слове Райли уловил знакомую ему ноту тоски. Темные, пустынные дороги, на которых он оказывался после смерти Кендры, заводили его порой в такие места, куда он ни за что бы не согласился попасть еще раз. Сейчас ему напомнил об этом голос сидящей перед ним женщины, и он стал всматриваться в ее лицо. Она заговорила, прежде чем он нашелся что сказать.

— Я вначале собиралась сделать вам строгий выговор за то, что вы отпускаете ее одну.

Он это помнил.

— И уже довольно бойко начали. Что вас остановило?

В ее глазах мелькнула улыбка. Она подняла свой бокал и снова взглянула ему в глаза поверх края с золотым ободком.

— Всего лишь инстинкт самосохранения.

Смущенно засмеявшись, он откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.

— Мне очень жаль, если так.

— Но вообще-то ваша реакция как раз и успокоила меня. Мне жутко было думать, что девочка бродит по улицам вот так, без присмотра.

Неожиданно для себя Райли вдруг показалось, что Марго Хейнз проявляет необычайно искреннюю заботу о его малышке. Он улавливал в ней что-то, то ли интерес, то ли душевное тепло, чего не замечал даже у тех друзей, которые помогали ему не только после смерти Кендры, но и сравнительно недавно, после отъезда миссис Уиттакер.

Решив не задаваться вопросом о том, что это такое, он вытянул ноги перед собой и одним глотком допил сок.

— Так что же привело вас в Ларами? Работа?

Она перевела взгляд на огонь.

— Университетская библиотека.

Всю жизнь Райли встречался с людьми, проводил с ними очные ставки, допрашивал, спасал и утешал их, но никогда еще не испытывал ничего похожего на эту возникшую между ним и Марго странную пульсацию энергии, что непонятным образом сближало их.

— Вы библиотекарь?

Она отрицательно покачала головой.

— Писательница.

— Да, наверное, писателям трудно обойтись без хорошей библиотеки.

— Это помогает избежать многих ошибок.

Как человек, по роду своей деятельности привыкший находиться в вечном движении, он с трудом представлял себе такую работу, которую можно делать только сидя. Один вид письменного стола в участке, заваленного бумагами и папками, приводил его в ужас.

— А откуда вы переехали?

— Из Техаса. — Она не сводила глаз с языков пламени. Интересно, что она там видит и в какую даль пространства и времени заглядывает? — Я переехала сюда из Техаса.

— Как раз вовремя — в Вайоминге скоро зима.

Она пожала плечами.

— Мне надоела жара.

Ее глаза сверкнули, но он не мог сказать, был ли это отблеск пламени или же внутреннего огня. Как ни старался, он не мог понять эту женщину. А ведь умение разбираться в людях составляло немаловажную часть его работы, и у него это неплохо получалось. Он обладал неким шестым чувством, которое срабатывало в девяноста пяти процентах случаев. Обычно Райли мог определить, лжет человек или нет, собирается обвести его вокруг пальца или хочет подлизаться, боится или готов сотрудничать. А их соседка по-прежнему оставалась для него полной загадкой.