Возмездие - [34]

— Да, у меня…

— У вас болит спина, я это ощущаю, — сказала мама Келли, и по лицу ее скользнула легкая тень.

— Мама, — взмолилась Леони, — не делай этого! Тебе сейчас не под силу.

Хауэлл встревожился: вдруг она попытается взять на себя его боль?

— Нет, мэм, — пробормотал он и высвободил руку. — Вы не должны… Я могу еще раз сходить к врачу.

Но она снова взяла его за руку.

— Я в прекрасной форме, только немного устала. Я знаю, вы побаивались встречи со мной. Еще бы, вам это все кажется несколько странным! Но мы поможем вам… и избавиться от боли в спине, и со всем остальным. Видите ли, вы сильнее, чем вам кажется, но вам нужно помочь.

Хауэлл напряженно наморщил лоб. Ее слова о том, что нужно помочь ему вылечить спину, его нисколько не удивили, но все остальное поставило в тупик.

— Не беспокойтесь, — повторила женщина. — Со временем вы все узнаете и поймете. Понимание придет к вам, так или иначе…

Она подняла глаза на дочь.

— Леони, иди-ка сюда!

И велела ей жестом зайти с другой стороны. Леони подошла и тоже взяла мать за руку.

Держа за руки Леони и Хауэлла, мама Келли сказала:

— Джон, моя сила иссякает, ее уносит болезнь, зато дочка только начинает свой путь.

Леони смутилась.

— Да что ты, мама?..

— Тише, девочка, слушай меня. Бог дал тебе эту силу, и не важно, что ты этого не хотела… Вернее, до сих пор это было неважно. Но теперь я обессилела, и ты должна занять мое место. Сейчас самое время, ведь Джон пришел нам помочь. И мы должны ему помочь, так будет справедливо. Ты меня понимаешь?

Леони кивнула и сжала руку матери.

Мама Келли повернула голову к Хауэллу.

— А теперь, Джон, мне надо поговорить с Леони. Буквально минуту. Поднимитесь наверх, в ее комнату — это первая дверь прямо у лестницы, — прилягте на кровать и немного отдохните. Вы должны расслабиться. Я знаю, вам трудно стоять.

Хауэлл вопросительно поглядел на Леони. Она кивнула.

А мама Келли продолжала:

— Идите сейчас наверх, а если вам вдруг станет тяжело, приходите снова. Слышите?

— Да, мэм, я приду, — откликнулся Хауэлл и оставил мать и дочь наедине.

Он отыскал лестницу и с трудом заковылял вверх по ступенькам, опираясь на перила и стараясь навалиться на них всем телом. Добравшись доверху, он открыл дверь и очутился в опрятной, залитой солнцем комнатке, где стояла кровать с пологом на четырех столбиках и лежали многочисленные образцы деревенского рукоделья — вышитые салфеточки и стеганые покрывала. Боль быстро завладевала всем телом; Хауэлл скинул ботинки, задыхаясь, бросился на кровать и замер, ожидая, пока боль немного поутихнет. Перина была пуховая, и Хауэлл утопал в ней, что было очень приятно. Боль постепенно проходила, а вместе с ней снималось и напряжение, которое он постоянно ощущал, переступив порог этого дома. Хауэлл расслабился и вскоре задремал. Так, должно быть, прошло несколько минут, а затем он услышал, что дверь спальни открылась, потом снова закрылась, и кто-то, легко ступая, прошел по коврику. Тихонько звякнули жалюзи, и в комнате стало темнее.

— Повернитесь, — тихо сказала Леони. И прикоснулась к его спине в том месте, где оканчивался позвоночник — там был самый эпицентр боли.

— Откуда вы знаете? — пробормотал он, уткнувшись в мягкую перину, которая почти заглушила его голос. — Откуда вы знаете, где именно у меня болит?

Девушка усмехнулась.

— Знаю — и все, — сказала она, — расстегните брюки.

Хауэлл кое-как умудрился приподняться, чтобы можно было расстегнуть ремень и молнию. Потом с помощью Леони снял джинсы и трусы.

Она задрала кверху его майку.

— Это тоже надо снять.

Хауэлл стянул майку через голову, отбросил в сторону и снова утонул в пуховой перине. Солнце нагрело комнату, и лежать нагишом было приятно. Он почувствовал, что Леони тоже залезла на постель и пристроилась рядом.

Она опять положила ладони ему на спину и замерла, словно пытаясь что-то почувствовать. Потом убрала руки и снова положила, только немного по-другому. Затем опять убрала.

Хауэлл чуть было не заснул, но внезапно встрепенулся. От ладоней Леони начало исходить тепло. Не обычное тепло, которое ощущается при соприкосновении с кожей другого человека, а странный жар — Хауэлл никогда не испытывал ничего подобного. Руки Леони так раскалились, что он уже опасался, как бы не обжечься. Но тут Леони убрала их. А когда вновь прикоснулась к его спине, ее ладони уже слегка охладились, и Леони принялась легонько массировать больное место. Хауэлл ощутил, как там расслабляется каждая мышца.

— Вы когда-нибудь раньше это делали? — спросил он.

— Нет, — ответила Леони.

— Вам мама сказала, что надо делать?

— Нет. Она сказала, я и так знаю.

Хауэлл робко пошевелился: всего несколько мгновений назад это причинило бы ему адскую боль. Теперь же ничего не произошло.

— Не двигайтесь, — сказала Леони. — Еще рано. Давайте-ка я пока вас расшевелю.

Она провела пальцами по его спине, как бы прощупывая дорогу и пытаясь вытянуть позвоночник. Потом положила одну ладонь на основание черепа Хауэлла, а другую — на поясницу и принялась делать растягивающие движения. После этого помассировала ему шею и плечи, остановилась, встала на минутку и снова принялась за дело. На сей раз Леони намазала спину Хауэлла растительным маслом, которое согрела в руках. Она медленно проводила пальцами по его бокам, снимая напряжение: потом принялась разминать ягодицы, с силой надавливая на мышцы. На мгновение Леони прикоснулась к его заднему проходу, и Хауэлл учащенно задышал, но ее руки тут же сместились ниже, и начали массировать ноги, опускаясь к ступням. Наконец Леони остановилась и немного посидела, не шевелясь. Хауэлл лежал без движения и глубоко дышал.