Возмездие - [268]

* * *

1936 год стал последним в преступной деятельности «любимца партии».

Весной он предпринял длительную поездку за рубеж, побывал в Германии, Франции, Голландии. 3 марта он приехал в Прагу и выступил с лекцией перед эмигрантами из России. Зал был переполнен. Появившись на трибуне, Бухарин исполнил «узнавательный» масонский знак. Те, кому следовало, теперь не сомневались, что из советской России, где было так неспокойно и тревожно, наконец-то прибыл свой человек.

В воспоминаниях Анны Лариной (она приехала к нему в Париж) рассказывается, что друзья уговаривали Бухарина стать невозвращенцем, остаться во Франции. Он ответил решительным отказом. События в Москве приближались к установленному «Дню X» и Бухарин, нисколько не сомневаясь в силе военной организации Тухачевского, считал своим долгом оставаться рядом с красным маршалом.

В Москве завершился процесс над Зиновьевым и Каменевым. Оба получили расстрельный приговор. Вернувшийся Бухарин обращается к Ворошилову (которого люто ненавидел) с личным как бы дружеским письмом. Там есть такие строки: «Циник-убийца Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак — страшно рад!» Расчёт отчаянно трусившего «любимца партии» был ясен — через Ворошилова эти строки попадут к Сталину (который с ним уже давно не разговаривает и не здоровается).

Сам же «любимец» в это время отправился в Ленинград. Примитивный человечишко, он даже не подумал, что за ним ведётся наблюдение. В ночном поезде, как установлено, Бухарин будто бы по ошибке вломился в купе международного вагона и там задержался. Быстренько выяснилось, кто же ехал в том купе. Пассажиром оказался г-н Буллит, посол США (женатый на вдове Джона Рида, «пламенного революционера»). О чём же толковали два вроде бы невзначай столкнувшихся пассажира? Надо полагать, не о погоде и не о любезных сердцу Бухарина девочках.

Рассказывая следствию о той ночной встрече, «любимец партии» припомнил, что речь шла о подсчёте сил для «Дня X». Громадные надежды внушала военная часть заговора. Убеждая своего ночного собеседника, Бухарин развил такую мысль: Гитлеру, бесспорно, следует всячески помочь. Кроме него сейчас попросту нет реальной силы, чтобы нанести поражение Красной Армии. Поражение в войне полностью ляжет на прежнее партийное руководство во главе со Сталиным. Всех их следует потом отдать под суд. А на их фоне стать спасителями Отечества, чем завоевать бесконечную признательность народа.

Короче, «любимец партии» рассматривал Гитлера всего лишь как послушную марионетку. Разгромив Красную Армию и взяв Москву, фюрер ничего не придумает умнее, как вручить власть над Россией этой жалкой и ничтожной кучке рукосуев. Хотя прекрасно знал, что для освоения восточных территорий нацисты намеревались построить 17 мыловаренных заводов — для сокращения излишков завоёванного населения.

На одном из совещаний у себя на квартире Бухарин собрал Крестинского, Трилиссера, Ягоду и Виктора Коппа. У него невольно вырвалось: «Сталин — это Чингисхан!» Трилиссер сообщил, что виделся с Тухачевским. Последний план таков: 15 мая собираемся у него на квартире, после чего проникаем в Кремль, захватываем телефонную станцию и быстренько устраняем всех руководителей. Ягода, трогая свой висячий нос, меланхолически заметил, что его всерьёз тревожит воинственность «красного Наполеончика» (так он постоянно называл Тухачевского). В обычае таких решительных людей в первую очередь расправляться со своими союзниками, убирая конкурентов на власть. А с Тухачевского станется! Товарищ без комплексов и предрассудков…

* * *

На втором процессе, в январе 1937 года, подсудимый Карл Радек заявил, что после убийства Кирова и начавшихся репрессий именно Бухарин принялся упрекать заговорщиков в трусости и потребовал усиления террористической деятельности. Он выразился так: «Перейти к плановому террору».

Главной мишенью террористов считался Сталин. Некий Куликов, в своё время осуждённый, но вновь привлечённый к дознанию, показал, что Бухарин настаивал на скорейшем устранении именно Сталина, как основной помехе в осуществлении всех планов подполья. Бывший нарком земледелия Яковлев-Эпштейн создал две террористические группы. О нескольких группах для террора рассказал и Станкин, секретарь застрелившегося Томского (в частности, группа Славинского собиралась убить Сталина в Большом театре во время торжественного заседания 6 ноября 1936 года).

Бухарин всё ощутимей чувствовал жаркое дыхание погони — Ежов его настигал. Заметавшись, он стал торопить главных заговорщиков (Ягоду, Тухачевского, Трилиссера). А сам тем временем изо всех сил лебезил перед любым представителем власти. Он не оставлял надежды на спасение.

При очередных арестах в Ленинграде у заговорщиков вдруг были найдены полевые радиостанции. Это старался Рыков, нарком связи. В ожидании «Дня X» он наделил заговорщиков таким современным и мобильным средством связи.

* * *

Последний судебный процесс готовился неторопливо, основательно: На примере «любимца партии» страна должна была окончательно убедиться в гнусном облике перерожденцев, согласившихся ради личных благ стать пособниками фашизма.