Возмездие Эвелит [сборник] - [80]

— А как с армией, которая выступила против вас в Сьерре? — резко спросил Гейнз. — С ней вы расправились?

Макензи нахмурился.

— Нет. Это не секрет. Они прошли через Мотер-Лод и обошли нас. Они сейчас в Лос-Анджелесе и в Сан-Диего.

— Грозный хозяин. Вы рассчитываете бесконечно сохранять это противостояние?

— Мы сделаем все возможное, чтобы покончить с ним, — сказал Макензи. — Там, где мы находимся, у нас преимущество внутренних коммуникаций, и большинство землевладельцев охотно сообщают нам все, что им удается заметить. Мы можем вовремя направить силы в любое место, где враг соберется атаковать.

— Жаль, что такая богатая земля должна быть искорежена войной.

— Да уж.

— Наша стратегия сейчас достаточно очевидна, — сказал Шпейер. — Мы должны перерезать коммуникации врага по самому центру, за исключением моря, которое не может полностью обеспечить далеко отстоящие войска необходимым снабжением. Мы отрежем их от значительной части продовольствия и материальных ресурсов, а главное — от жидкого топлива. Что же касается нас самих, то мы почти полностью находимся на самообеспечении. Уже очень скоро мы будем в более выгодном положении, чем не имеющая корней армия, с которой мы столкнемся. Я думаю, судья Бродский вернется в Сан-Франциско еще до осени.

— Если ваши планы осуществятся, — сказал Гейнз.

— Это наша забота. — Макензи подался вперед и уперся кулаком в колено. — О'кей, философ, я знаю, вы предпочли бы, чтобы победу одержал Фаллон, но полагаю, у вас хватит благоразумия не поддерживать сторону, обреченную на провал. Будете вы сотрудничать с нами?

— Орден не участвует в политических делах, полковник, за исключением случаев, когда его собственному существованию угрожает опасность.

— О, к чему такой тон? Под «сотрудничать» я подразумеваю только то, что вы не станете мешать нам, путаясь у нас под ногами.

— Боюсь, это уже будет означать сотрудничество. Мы не можем терпеть военные силы на наших землях.

Макензи в упор посмотрел на ставшее каменным лицо Гейнза и подумал, что ослышался.

— Вы приказываете нам удалиться? — Он не узнал собственного голоса.

— Да, — сказал философ.

— В то время, когда ваш город находится под прицелом нашей артиллерии?

— Вы действительно станете стрелять в женщин и детей, полковник?

О, Нора! — мысленно воскликнул Макензи.

— Мы обойдемся без этого. Наши люди могут просто войти.

— Против пси-бластов? Прошу вас, не губите ваших бедных парней. — Гейнз помолчал, затем продолжил: — Я мог бы также указать, что, потеряв свой полк, вы поставите под удар все ваше дело. Вы можете свободно обойти наши угодья и проследовать на Калистогу.

Оставив позади гнезда фаллонитов, позволив противнику проникать через мои коммуникации на юге, — скрипнув зубами, подумал Макензи.

Гейнз поднялся.

— Разговор окончен, джентльмены, — сказал он. — У вас есть час времени, чтобы очистить нашу территорию.

Макензи и Шпейер тоже встали.

— Мы еще не кончили, — сказал майор. Лоб и длинный нос его покрылись потом. — Я хочу кое-что добавить…

Гейнз пересек комнату и открыл дверь.

— Проводите этих джентльменов, — сказал он пятерым своим помощникам.

— Нет, ради Bora! — крикнул Макензи. Он коснулся рукой оружия.

— Уведомите адептов, — сказал Гейнз.

Один из молодых людей повернулся. Макензи слышал шлепанье его сандалий, когда он убегал. Гейнз кивнул.

— Я думаю, вам лучше уйти, — сказал он.

Шпейер напрягся и закрыл глаза. Затем быстро открыл их и выдохнул:

— Уведомить адептов?

Макензи видел, как невозмутимость покинула Гейнза. Для замешательства времени больше не оставалось. Дальнейшие действия были автоматическими. Он и Шпейер одновременно выхватили оружие из кобуры.

— Догони того посланца, Джимбо! — гаркнул майор. — Я задержу этих птичек.

Макензи ринулся вперед, одолеваемый все же сомнениями относительно чести полка. Годится ли такая открытая враждебность, если они прибыли для переговоров? Но Гейнз сам оборвал его раздумья, крикнув:

— Задержите его!

Четверо оставшихся помощников мгновенно пришли в движение. Двое загородили собой выход, двое других стали по обе стороны.

— Прекратите, или я буду стрелять! — заорал Шпейер, но его проигнорировали.

Макензи не мог заставить себя выстрелить в безоружных людей. Он двинул стоявшего перед ним парня стволом пистолета по зубам. Заливаясь кровью, эспер отпрянул. Еще одного Макензи скрутил. Третьего, пытавшегося загородить собой дверь, он пнул ногой между лодыжек, а когда тот упал, ударил в висок, чтобы парень не сразу очухался, и перескочил через него.

Четвертый повис у Макензи на спине и крепко держал, не давая поднять оружие. Но левой, свободной рукой Макензи стукнул его по носу. Парень вынужден был ослабить хватку. Макензи вырвался, ударил его коленом в живот и побежал.

Особого шума за собой он не слышал. Фил, должно быть, держал их под контролем. Макензи выскочил в приемную. Куда побежал этот чертов парень? Через настежь распахнутые двери Макензи оглядел площадь. Солнце било в глаза. Он тяжело дышал, у него кололо в боку — да, он становился стар.

Из боковой улицы появились развевающиеся голубые мантии. Макензи узнал посыльного. Парень указывал на это здание. Его слова доносились до Макензи только как неразборчивое бормотание. С ним были семь — восемь человек — все пожилые, без всяких различий в одежде. Но Макензи умел распознавать высокопоставленных лиц с первого взгляда. Парня отослали. Те, кого он сопровождал, большими шагами пересекли площадь.