Возлюбленная виконта - [33]

Глава 16

В каждой охоте наступает момент, когда лиса должна замедлить свой бег, иначе собака потеряет ее след.

Дневник Бланш Латур

— У тебя горит лицо, — сказал граф, глядя сверху вниз на единственного сына, еще не встававшего с постели.

До прихода отца Люциан отшлепал себя по щекам и теперь болезненно опустил веки.

— Пожалуйста, передай леди Брамли и ее семье, что я сожалею.

— Это чертовски неудобно, — нахмурился отец. — Чертовски нагло с твоей стороны позволить себе заболеть. Мы недели назад приняли приглашение поехать на пикник и поиграть на лужайке в шары.

«Ты принял приглашение недели назад», — поправил его Люциан про себя.

— Я не в должной физической форме, сэр. Умоляю, позвольте мне воздержаться от поездки.

— Все это твоя возня в грязи, — сердито фыркнул граф, но в конце концов кивнул в знак согласия. — В таком виде ты мне без надобности. Я принесу извинения и пришлю пиявки.

— Не беспокойтесь, сэр. Уверен, все пройдет. — Будь Люциан действительно болен, им пришлось бы связать его, чтобы заставить подчиниться шарлатану, именовавшему себя доктором отца, с его медицинским чемоданчиком и дурно пахнущими слабительными.

Если бы врач мог помочь графу обуздать его темперамент, Люциан относился бы к нему лучше. Но меланхолия графа усугублялась, и ночное пьянство становилось громче и разнузданнее.

Люциан заставил Эйвери спрятать отцовские пистолеты, чтобы тот не навредил себе. Прошлой ночью граф чуть не разнес кабинет в поисках пары пистолетов с рукоятками, отделанными перламутром. И когда не нашел их, его крики и проклятия еще долго сотрясали своды.

Когда наступило утро, лорд Монтфорд вышел из черной ярости и оделся в лучший из оставшихся костюмов, бодрый, как жаворонок. Резкое улучшение настроения отца Люциан объяснял перспективой союза между Люцианом и Клариндой Брамли.

Люциан хотел, чтобы отцу было хорошо, но не такой ценой. Знай Люциан, что к отцу вернулось здравомыслие, обсудил бы с ним вопрос без экивоков. Но поскольку граф балансировал на грани безумия, Люциан не мог ему перечить, о чем бы ни шла речь. Бедлам, единственная лечебница для душевнобольных, пользовалась дурной репутацией. Зная, что можно избежать этого, Люциан не желал, чтобы его отца бросали на эти жернова. И чтобы не затевать бесполезный спор, притворился больным.

Но едва отец ушел, Люциан вскочил с постели и оделся. Отдав Эйвери распоряжение разбавить спиртное в кабинете отца, чтобы его ночное пьянство протекало менее бурно, он заторопился на раскопки. Дейзи наверняка уже на месте. Как бы рано он ни появлялся, она умудрялась прийти раньше, словно первая хотела найти сокровище. Он заставал ее сидящей, склонив голову над переводом, или собирающей разбитые черепки.

Интересно, когда она спит.

Теперь, задумавшись об этом, Люциан вспомнил, что в последнее время девушка выглядела осунувшейся. Под зелеными глазами появились темные круги. Несколько раз он замечал, как в полдень она клевала носом над работой. Он ценил ее самоотверженность, но не хотел, чтобы она отразилась на ее здоровье.

На самом деле Люциан ценил в Дейзи Дрейк ее острый ум, образованность, внимание к деталям, ее алебастровую грудь. Ее прелестные губы.

Глядя на нее, то и дело вспоминал о том украденном поцелуе. Может, все это он придумал, но готов был поклясться, что во время поцелуя уловил легкий запах жасмина. Любимый аромат Бланш.

Что за чушь? Дейзи и Бланш совершенно разные женщины. Ни одна респектабельная английская мисс не выдаст себя за французскую куртизанку. Дейзи, может, и не походила на других, но точно была респектабельной.

Заглянув за угол открытого сарая, он увидел ее, склоненную в глубокой сосредоточенности над горсткой мозаичных плиток. Она пыталась определить их место на древней подложке и, нахмурившись, ловко перебирала плитки.

Он уставился на ее руки. Бланш расстегивала его брюки. Ласкала его, доводя до безумия. На мгновение он попытался представить себе на ее месте Дейзи. Эффект получился смехотворным.

В простом муслиновом платье, которое она надевала, чтобы возиться с археологическими находками, у нее была высокая, крепкая грудь. Он вспомнил, как ласкал грудь Бланш, терзая ее и терзаясь сам. Интересно, а Дейзи попросила бы его, как Бланш, потискать ее зубами? Он едва не фыркнул. Дейзи приподняла мозаичное полотно, чтобы получше взглянуть на рисунок, и маленькие плиточки просыпались на грубую скамью.

— Maudit, merde et sacre bleu![12] — выругалась Дейзи с жаром. Люциан отшатнулся. Французские ругательства могли сорваться с губ Дейзи, но голос ее прозвучал точь-в-точь как голос Бланш. Люциан спрятался за угол. В голове у него помутилось.

Дейзи Дрейк и французская куртизанка Бланш — одна и та же женщина. Он почти не сомневался в этом.

Почти.

Кипя от досады, Дейзи сгребла в кучу крохотные плитки и начала все сначала. Как только Эйвери сообщил ей, что Люциан с отцом планируют визит к Брамли, она нарочно выбрала занятие, обещавшее поглотить все ее время.

— Доброе утро.

Услышав его голос, Дейзи чуть не свалилась с табуретки. В дверном проеме появился Люциан, обворожительный, как падший ангел. Его худощавая фигура выделялась темным силуэтом на фоне утреннего солнца.