Вожаки комсомола - [29]

Сидя в президиуме, он вглядывался в лица девушек и парней, заполнивших места в зале. Почти каждого он знал лично, как товарища по борьбе.

И он встал:

— Большую честь, оказанную мне, я принимаю не на свой счет, — голос Хитарова предательски дрогнул. — Все то, что я делал, идет в счет того союза, который дал мне политическое воспитание… В течение нескольких лет мы работали в мире. Мы много сделали. Германский союз приобрел богатый опыт. Не на основе одного факта, а учитывая весь процесс развития (коммунистического движения) Германии, можно твердо сказать, что немецкие товарищи понимают теперь значение большевизма. Слово «большевизм» перестало быть пустым звуком для германской партии. Работать по-большевистски — вот нынешняя цель каждого немецкого коммуниста, стремление всей партии и союза молодежи. Это самое ценное из того, что я смогу передать Российскому комсомолу.

Я расскажу русским товарищам, как вы прекрасно работаете, как вы хорошо поняли, что большевизм — не только русская, а интернациональная школа ленинизма. Я скажу им, что немецкие товарищи с гордостью заявляют ныне: мы хотим стать твердокаменными большевиками и, только будучи ими, победим. (Бурные, несмолкающие аплодисменты.)

В этой короткой речи весь Хитаров. Ни слова о себе, если исключить критику собственных ошибок, высокая оценка деятельности своих немецких товарищей и четко сформулированная «сверхзадача» — дальнейшая большевизация КСМГ. Предельная скромность и страстная революционная требовательность к себе самому и к своим соратникам по борьбе.

Тут полезно напомнить, что именно в 1925 году ЦК РЛКСМ организовал ряд поездок зарубежных молодежных делегаций по Советскому Союзу. Молодые рабочие из разных стран получили возможность увидеть жизнь Страны Советов, убедиться в преимуществах социализма перед капитализмом, завязать прочные дружеские интернациональные связи с советскими комсомольцами. Они разнесли по всему миру правду о «страшной большевистской России», в которой каждый честный пролетарий чувствовал себя как в родном доме.

В то же время их свидетельства разрушили ложь и клевету, распространяемую буржуазными идеологами и их социал-реформистскими подпевалами, отрицавшими успехи строительства социализма в СССР.

В мае 1925 года Хитаров был избран заместителем председателя делегации РЛКСМ в КИМе и назначен заведующим организационным отделом Исполкома.

Подытоживая деятельность комсомола Германии за эти годы, Исполком Коминтерна молодежи отметил: «В Германии наш комсомол первым, еще до опубликования «Открытого письма» Коминтерна, осудил курс Рут Фишер. После «Открытого письма» комсомол со всей энергией защищал линию Коминтерна и партийного большинства. Наш германский комсомол принимал горячее участие в ликвидации ультралевого кризиса в Германии. Комсомол также всегда боролся против правых внутри Коммунистической партии Германии. Германский комсомол принимал горячее участие в практической партийной работе и энергично поддерживал партию в избирательной кампании».

Это оценка практической деятельности Хитарова.

«Бессмертны и неоценимы его заслуги в развитии коммунистического молодежного движения в Германии, в превращении его в массовую организацию большевистской закалки, — писал один из ветеранов СЕПГ, Эрих Ауэр. — Всей своей работой Хитаров навеки воздвиг себе памятник в истории немецкого рабочего молодежного движения».

А Рихард Гюптнер и его жена назвали своего сына в честь их друга Хитарова — Рудольфом, и Рудольф Гюптнер в день гитлеровского нападения на Советский Союз пошел добровольцем на фронт и погиб смертью храбрых, защищая родину Рудольфа-старшего — Раффи Хитарова, которого уже не было в живых.

7

Часы на башне английской таможни — шанхайский Биг-Бен — отзвонили пять раз. Времени еще оставалось предостаточно, и он неторопливо пошел по Банду в сторону памятника сэру Роберту Харту.

Желтая лента реки медленно темнела. Вечер принялся за свое рукоделие, вышивая по водной глади многоцветный огненный узор.

На узкой и длинной Фучао-род, куда он свернул с Банда, зажглись десятки наддверных фонариков, которым был придан облик фантасмагорических животных: львов, хмурых длинноусых тигров… Больше всего было драконов.

Он посматривал на этих бумажных драконов, во множестве нависающих над головами прохожих, и мысленно усмехался. «Отправиться тебе сейчас в Шанхай — это все равно что сунуть голову в пасть разъяренного дракона», — сказал ему Чжан Тан-лэй. Он очень уважал Чжана и всегда считался с его точкой зрения. Но относительно поездки в Шанхай их мнения резко разошлись. Чжан полагал, что ни в коем случае нельзя рисковать жизнью представителя, а Хитаров считал, что в жизни каждого наступает такой момент, когда надо переступить через «нельзя», пренебречь риском, не думать об угрожающих тебе опасностях, словом, сунуть голову в пасть дракона, постаравшись, конечно, не допустить, чтобы зубастые челюсти сомкнулись. Впрочем, так ли уж много было у него спокойных дней за почти восемь месяцев пребывания в Китае? Пожалуй, только в Ухани до трагического дня 26 июля, когда Ван Цзин-вэй и его сторонники из левого крыла гоминдана перешли в лагерь контрреволюции. Но и в те первые месяцы своей работы в Китае он не отсиживался в Ухани. Ездил в Кантон, Нанкин, Гонконг, в тот же Шанхай, и всё в условиях строжайшей конспирации. Тайные и явные агенты Чан Кай-ши вылавливали коммунистов, комсомольцев, профсоюзных работников и жесточайшим образом расправлялись с ними. Дабы не «проливать кровь», активистов партии и комсомола живыми зарывали в землю. Одним из первых погиб секретарь Шанхайского комитета комсомола Хуан Лянь-чунь — прекрасный юноша со светлой головой и бесстрашным сердцем.