Войны Суздальской Руси - [16]

Вячеслав перебрался в Переяславль из Турова, а в Туров отправился Изяслав Мстиславич, очень недовольный таким развитием событий. Казалось, что страсти улеглись, но не тут-то было! Вячеслав оказался не тем человеком, который может править в приграничном княжестве и успешно вести борьбу со степняками. Осмотревшись на новом месте, он просто уехал в Туров, где в это время уже обустраивался Изяслав Мстиславич. Вячеслав выпроводил племянника из своего удела, и тот был вынужден убраться к брату Всеволоду в Новгород.

Вот тут и вступил снова в игру Юрий. Он предложил Ярополку Ростов и Суздаль взамен более престижного тогда Переяславля: «Испроси у брата своего у Ярополка Переславль, а Ярополку дастъ Суздаль и Ростов и прочюю власт свою, но не всю» (Пискаревский летописец). Вот в этом весь Юрий. Вроде бы и достиг своего, но тем не менее целиком свою волость не отдал, понимая, что борьба предстоит жестокая, а потому желательно иметь пути отступления.

Сидевшие в Новгороде братья Всеволод и Изяслав Мстиславичи решили восстановить попранную, по их мнению, справедливость. Воспользовавшись тем моментом, что в Ростово-Суздальской земле князь отсутствовал (Юрий был в Переяславле, а Ярополк — в Киеве), они решили захватить эту волость для Изяслава. В Новгородской I летописи старшего извода под 1134 годом об этом написано так: «Томь же лете ходи Всеволодъ съ новгородьци, хотя брата своего посадити Суждали». Однако поход закончился неудачей. Судя по всему, новгородские полки дошли только до речки Дубны, а там вечевики в лучших традициях переругались друг с другом. У новгородцев всегда всё не как у людей, и когда надо мобилизоваться, собрать все силы в кулак, они почему-то начинают выяснять отношения: «Отяша посадницьство у Петрила и дата Иванку Павловицю» (Новгородская I летопись старшего извода). А избрав нового посадника, господа новгородцы решили, что главное дело сделано, и спокойно ушли домой.

В этот раз беда миновала, но угроза вторжения в Ростово-Суздальскую землю с севера осталась.

Видя, что с новгородцами у него не сладилось, Изяслав отправился на юг и заключил союз со злейшими врагами Мономашичей — черниговскими Ольговичами. С помощью брата Всеволода, княжившего на берегах Волхова, ему удалось подключить к союзу Новгород. Создалась очень мощная коалиция, поскольку сын Олега Гориславича Всеволод быстро сообразил, какие заманчивые перспективы открывает перед ним раскол среди сыновей и внуков Владимира Мономаха. Черниговские князья считались старше потомков Мономаха, но их постоянно оттесняли от киевского златого стола. Теперь появлялся шанс исправить эту несправедливость. Всеволод Ольгович поднял всю свою родню — братьев Игоря, Святослава и Глеба, а также двоюродных братьев Владимира и Изяслава Давыдовичей. Однако первыми удар нанесли сыновья Мономаха: полки Ярополка, Юрия и Андрея в ноябре 1134 года подступали к Чернигову, но, не добившись никаких успехов, были вынуждены уйти.

Теперь следующий ход был за Всеволодом. В лучших традициях своего отца он нанял половецкую орду и зимой повел воинство в пределы Переяславского княжества. Половцы подвергли земли Юрия жесточайшему погрому и сожгли Городец Остерский, но в итоге Всеволод Ольгович был вынужден отступить, поскольку не смог переправиться через Днепр.

Зимой война вспыхнула с новой силой, но и в этот раз до сражения дело не дошло, поскольку враждующие стороны сумели прийти к компромиссу. Согласно новым договоренностям, Юрий покидал Переяславль и уходил назад, в Ростово-Суздальскую землю. В Переяславле садился на стол младший сын Мономаха Андрей, а Изяслав Мстиславич, зачинщик всей смуты, отправлялся княжить во Владимир-Волынский. Казалось, выиграли все, кроме Юрия, а в Южной Руси на короткое время воцарилась тишина.

Однако вскоре присутствие Долгорукого потребовалось в Залесских землях, потому что вновь вспыхнула война с Новгородом.

* * *

Новгородцев жгла обида за то, что их предыдущий поход в землю Суздальскую завершился неудачей. К тому же Юрий стал жёсток в отношении Новгорода, поднимая цены на хлеб, в котором вечевики постоянно испытывали недостаток. Также хитрый князь увеличил для новгородских купцов торговые пошлины. Итог таких действий был закономерен, и народ на берегах Волхова возмутился не на шутку — даешь Ростов! Простые люди быстро припомнили власть имущим неудачный поход в Ростово-Суздальскую землю, а также вспомнили, как новгородцы целовали крест Мстиславу Владимировичу на том, что будут заботиться о его детях. Появился повод, и новгородцы сразу же занялись делом, столь милым их бунтарским сердцам, — грабить дворы вятших мужей и бросать неугодных в Волхов. Смута затянулась, и в итоге были вынуждены вмешаться великий князь Ярополк и киевский митрополит. Владыка писал новгородскому епископу Нифонту о том, чтобы тот повлиял на свою паству и утихомирил смутьянов. Но даже Нифонт, который хоть и симпатизировал суздальскому князю, но пользовался огромным уважением в Новгороде, оказался бессилен. И тогда митрополит сам отправился на берега Волхова.

Однако вояж святителя оказался бесполезным, поскольку в городе были очень сильны антисуздальские настроения, а определенные круги продолжали вести мощнейшую агитацию за войну с Юрием. Дошло до того, что митрополита даже не выпустили из Новгорода, чтобы он не предупредил о готовящемся походе ни Ярополка, ни Долгорукого. А тем временем новгородская верхушка объявила о сборе полков. Согласно Воскресенской летописи, кроме собственно новгородцев, в походе участвовали «и