Война за веру - [82]

– Принесли на днях якобы копию написанной Августом автобиографии. Не «Деяния Божественного», а лично им отредактированную версию. Внутри оказалось совсем другое. «Хроники гибели Империи». Там есть достаточно странная вставка, кардинально изменяющая ситуацию.

– Это версия Анонима, которого считают Проклом, либрарием самого Нерона Клавдия Цезаря Августа Германика, и я о ней говорила.

– Без подробностей.

– А их никто не знает, – ласково сказала мепашкана. – Никто из имевших отношение к обряду не выжил.

– А так ли это? В обычной версии сказано: «После поражения Боудикки отчаявшиеся друиды и вожди принесли массовую жертву, взывая к древним богам. И открылась дверь, и хлынули на землю демоны. Им было не важно, кто звал, они убивали всех». Мне этот вариант всегда не нравился откровенным враньем. Зверолюди и нелюди отнюдь не демоны. И кровь у них такая же, и умирают прекрасно. От стали, свинца и даже старости. Вся-то разница, что у них было огнестрельное оружие. А не так их и много и не так уж страшны. А вот друидов в отличие от ведьм они не трогают. Напротив, дают земли в кормление и позволяют многое. Может, потому, что в случае неприятностей те смогут провести новый обряд и призвать подкрепления?

– Браво, – сказала жрица серьезно. – Многие мои ученицы так и не смогли додуматься до этой простейшей мысли. Еще меньше способны сложить сведения от Анонима и сделать дополнительный вывод.

– Про «дважды открывали врата»? Полагаю, в первый они договорились. Только или иценов обманули, или они услышали нечто не то, что подразумевалось. «Избавим от румских легионеров», не однозначно «позволим вам жить после этого, как вам хочется».

– Ты далеко пойдешь, если не прикончат в ближайшее время, – сказала она все так же серьезно. – Думать надо уметь, а у тебя изредка получается.

И ведь не шутит, серьезна.

– Кто вспомнил обряд, нам уже не узнать. В первый раз они принесли в жертву сто мужчин и сто женщин из пленных. Причем не абы где, а в кругу мегалос.

Слово было похоже на греческое и ни с чем знакомым не ассоциировалось. Я пожал плечами.

– Такие огромные камни, иногда доставленные издалека. Иногда они стоят в одиночку, иногда целые сооружения.

Так это про Стоунхендж!

– Самые старые – это гробницы. Камера бывает разной формы, но сверху воздвигают курган, окруженный такими глыбами, и внутрь ведет длинный проход.

Нет, что-то другое.

– Перед входом в такую могилу и убили двести румлян. Только та дорога вела не в царство Аида, – еле заметно усмехнулась. – Вспомни-ка, что в последний раз проповедовала твоя сестра.

Я демонстративно достал из сумки листок. Довести до ума печатный станок удалось давно. Но бумага дорогая и привозная. Деревьев не так много, чтоб пускать их в переработку, а из старых тряпок много не извлечешь. Потому пока основная продукция газета. Опять же ничего не изобретал. Листки пасквильные и с новостями с давних времен ходили в прежнем Руме. Всего лишь упорядочил. Несколько листов размером с принтерный, где раз в неделю сообщаются последние известия. Местные и дальние. У меня даже специальные люди есть, приносящие известия за мзду маленькую. Какой караван и с чем пришел, что интересного на побережье, не случилась ли эпидемия, а также кто с кем подрался и кого ограбили. Народ быстренько просек фишку и дает объявления о похоронах, рождениях и прочих важных событиях. Газета небесплатная, и хотя читают ее частенько целой компанией, но пара сотен человек приобретает стабильно, увозя далеко в горы или по караванным тропам. А если случится происшествие типа «нашли в канаве зарезанного купца с Востока», то тираж поднимается. Всем интересно узнать, кто и за что. Причем никаких иносказаний, все своими словами называется. У нас же суда и полиции нет. Либо заинтересованные родичи следствие ведут, либо к карателям за справедливостью идут.

В последнее время я еще и проповеди печатаю. Бесплатно, между прочим, раздаю.

– «Единый, – отобрав у меня листок и подслеповато приблизив, зачитала нужное место, – безграничен в пространстве и времени. Он безграничен и в творчестве, создавая бесчисленное множество миров и наделенных разумом существ, лишь одним из коих является человек. Все мы творения Единого и одинаковы пред взором его».

– Хм, – бурчу.

– Нет, – резко сказала мепашкана. – Ничего такого мы ей не объясняли и не говорили. Сама дошла.

– Он сказал, – указываю.

Светлая постоянно твердила, что не свои слова произносит, а дарованные свыше.

– Или так, – легко согласилась. – Ты думаешь, мы слепы, – второй раз она подчеркнуто произнесла во множественном числе. Никогда не сомневался, что история Марии обсуждалась в кругу авторитетных жриц, – и не понимаем, к чему эти благие порывы способны привести?

– Почему ж не пресекаете?

– То, что идет на пользу нашему народу, не племенам и не родам, а всем, мы приветствуем. Даже если оно станет через пролитую кровь, – жестко сказала. – Мы слишком долго существовали в неизменном мире. А он, к сожалению, меняется. Или мы начнем убивать друг друга, или голодать. Единый в вере народ станет сильнее. Или все останется прежним, но тогда просто все вернется на круги своя.