Война за веру - [28]

– Недурно, – сказал Бирюк, убрав саблю и отступив на шаг. – Тебя учили, и неплохо.

Еще бы! Столько лет практической резни и куча самого разнообразного оружия. В пехоте сабля не особо выгодна, потому одинаково недурно умел обращаться с копьем (не зря посох использовал, пока нечто поприличнее не заимел), алебардой, коротким мечом, арбалетом и ружьем. Я был профессионал войны и при желании сумел бы воспользоваться и кистенем, и луком, и даже из пушки засадить по противнику. Навести и прицелиться – запросто. Вот изготовить – надо другие мозги иметь.

– Но еще молод и не хватает опыта.

Воистину так. Правда, становиться воякой не собираюсь. В отличие от предка, не знающего и не желающего другой судьбы, имеется занятная идея. И не одна. Кое-что я реально могу предложить этому миру, главное, заручиться поддержкой хотя б на первых порах.

– Я могу попросить оказать милость и в дальнейшем поучить? – переведя дух, спрашиваю вежливо.

Как бы ни повернулось, а настоящий тренер пригодится. И на коне тоже. Я умею ездить, но мышцы совершенно непривычны в этом теле, и драться верхом придется сызнова привыкать.

Он буркнул нечто невнятное и, показав на кинжал, снова встал в позицию. Похоже, требуется продемонстрировать, как двумя руками дерусь. С этим будет нормально. На поединках постоянно применялись такие приемы, хотя в бою либо держишь повод, либо длинную пику. Но работать обеими руками меня учили еще в сертане.

К тому времени, как Бирюк оставил меня в покое, ужин уже оказался готов. Не так уж сложно кашу сварить.

– Создатель всего сущего, рожденный, а не сотворенный, – торжественно произнес Бирюк, прежде чем я успел извлечь ложку, – спасибо за данную нам пищу.

Слова, похожие на привычные, но не вполне совпадающие. Да и не важно. Мужчины редко просят или благодарят. Мои женщины ничего не поняли, однако похвально поддержали. Аминь – это не сложно.

– Сало? – спросил Бирюк, проглотив кашу, как положено, первым по очереди.

Ворон на его плече открыл глаза и заинтересованно посмотрел. Потом слетел на землю, разинул широко клюв и издал противный крик. Требовал свою долю.

– Я забыла спросить про запреты! – всплеснула Анна руками.

– В дороге их нет, – утешил, чтоб особо не огорчалась. – Можно употреблять все.

Постных дней в году ровно половина. А если учесть отсутствие больших рек в Мавретане, то и с рыбой обычно проблемы. Не зря после соли второй основной товар из приморских областей. Иные умудряются на праздники и живую доставить, видел как-то. Но в основном копченая, соленая возами.

– Просто привкус. Хм…

– Это специи, у нас с собой были. Чуток, а вкус совсем другой. Я хорошо умею готовить! – провозгласила Мария с гордостью.

Все ж совсем девочка и наших правил вежества не знает. Не принято хвалить себя. Надо дождаться от другого и долго отнекиваться, мило краснея. Некоторые девицы в том искусстве достигли немалого совершенства. Придется еще и такое объяснять.

– Господин, – сказала, когда доели.

– Не называй меня так, – резко заявил он. – Бирюк. И никак иначе. Других тоже. У нас нет господ, кроме как у рабов. Вольный, – произнес бродяга, – как издавна именуют жителей Мавретана, хотя у них свои самоназвания. Наиболее распространенное «истинные люди». Для остальных есть уважительные формы обращения. К старшим – на «вы».

– Бирюк, – поправилась Мария. – Почему каратели? Я слышала, так называют. – Она смутилась.

Он посмотрел на меня определенно с иронией.

– Объясняй.

– Вы не слышали, кто такие каратели? – спрашиваю.

– Нет, – переглянувшись, сознались обе.

М-да. Когда иные вещи знаешь чуть ли не с рождения, сложно представить, что кто-то не в курсе. Пусть без подробностей.

– В Вольных землях нет больших поселений и городской стражи. Обычно преступника знают. Трудно скрыть от соседей кражу даже курицы, если они знают каждую в «лицо».

Девочка хихикнула.

– Ну или подерутся, или кровь друг другу пустят. Были свидетели, а если нет, и сам скрывать не станет. Честь обязует признать вину. Ведь в Мавретане принято платить. Око за око, зуб за зуб, кровь за кровь. Не от кровожадности. Дело в том, что иначе ни один человек не может себя чувствовать в безопасности за оградой собственного дома. Поэтому и при нападениях на чужие караваны, и при угоне скота стараются по возможности крови не проливать.

– Хе, – сказал Бирюк.

А то я не в курсе, чем отличаются благие пожелания от реальности. Сам мог бы поделиться парочкой историй. Фенека, например. Или Вечно Чихающего. Имечко, прости Небо, отвратное, но сама по себе история изумительная во всех отношениях. Право, не знаю, чего в ней больше: глупости или нездорового понимания чести семьи.

Ему однажды на совместной пьянке сообщили, что жена путается с молодым красавцем. Якобы видели их вместе. Он никому не сказал ни слова, а потом одного за другим убил всех троих собутыльников, посмевших неприятно пошутить. Затем зарезал жену и на прощанье покончил с тем самым любовником, оказавшимся двоюродным братом. После чего ударился в бега и скитался лет десять. То ли заскучал по дому, то ли хотел откупиться от родственников, но вернулся. Правда, не доехал. Чуть не возле поселка нашли убитым и раздетым. Сын одного из поведавших об измене жены постарался, о чем и сообщил честно во всеуслышание.