Война за Проливы. Решающий удар - [13]

Правда, такое послегрозовое благолепие увидят далеко не все. Некоторых зашибет падающим деревом или убьет шальной молнией, – но это уже детали, не интересующие счастливчиков, которые благополучно переживут буйство стихии. Вот и в политике все точно так же. Долгое и душное царствование императора Франца-Иосифа рано или поздно, но непременно, должно было завершиться всесокрушающей грозой. И то, что эта гроза в мире царя Михаила грянула на шесть лет раньше, чем в нашей истории – целиком и полностью заслуга русского императора и его советников, которые, обустроив восточный фасад России, перешли к устранению угроз на ее западных рубежах. Австрийский император Франц-Иосиф, да еще турецкий султан Абдул-Гамид, пережитки прошлого девятнадцатого века, как два созревших фурункула, вызывали у руководства Российской Империи отчаянное стремление вскрыть эти нарывы острым скальпелем и, вычистив от накопившегося гноя, навсегда залечить их на теле европейской цивилизации.

Австро-Венгрия к такому развитию событий была не готова. Ее генштаб планировал агрессивную войну с проведением мобилизации под предлогом противостояния Сербии и Черногории, затем должен был последовать быстрый разгром противников на Балканах с последующим переносом центра тяжести кампании на Восточный фронт. При этом половину, или даже больше, русских сил должен был связать боями германский союзник. Но вместо этого государство Габсбургов стало жертвой превентивного удара русскими корпусами постоянной готовности, когда на проведение мобилизации уже не было ни времени, ни сил, а в тылу вовсю полыхало восстание боснийских сербов, жаждущих влиться в свое национальное государство. Первые же сражения показали, что за четыре года, прошедших с момента завершения скоротечной японской кампании, русская армия и император Михаил не тратили время зря, а тщательно готовились к грядущей грозе, то есть войне.

И сегодня, двенадцатого июля, на девятый день войны, в Вену почти одновременно пришло несколько известий, означавших, что с ветхого здания лоскутной империи Габсбургов окончательно сорвало крышу. Первым, рано утром, пришло сообщение, что попытка деблокировать окруженный в Лемберге одиннадцатый армейский корпус закономерно закончилась неудачей. Сводная армейская группа генерала Кусманека, была наспех составлена в основном из дислоцированных в Словакии частей пятого и шестого армейских корпусов. Продолжавшееся более сорока восьми часов встречное сражение деблокирующей группы против четырех русских корпусов закончилось оглушительной победой русской стороны и оттеснением остатков австро-венгерских войск на рубеж перевалов через Бескиды. Сражение шло даже ночью, благо в ясном небе стояла полная луна, а русские, имея значительный численный перевес, могли действовать в ритме чехарды, постоянно вводя в бой отдохнувшие подразделения. Австрийцы, лишенные возможности заменять свои части на поле боя, чтобы дать им отдых, действовали в один эшелон, вследствие чего к концу сражения их солдаты едва таскали ноги.

Австрийцам не помогло даже то, что удар они наносили в нащупанный стык между двумя русскими армиями. Командующий Западным фронтом генерал Кондратенко оперативно свел Первый Гвардейский, Четвертый Сибирский корпуса (из состава третьей армии), а также Десятый и Одиннадцатый Армейские корпуса (из состава Четвертой Армии), во временную армейскую группу генерал-лейтенанта Данилова, чем предотвратил в ходе сражения беспорядок и местничество, еще не до конца изжитые в русской армии. Генерал Данилов встретил австрийский удар упорной активной обороной центральных (десятого армейского и четвертого сибирского) корпусов, в то время как фланговые (первый гвардейский и одиннадцатый армейский) корпуса начали обходной маневр, сминая слабое боковое охранение австрийской группировки. Попытка генерала Кусманека усилить фланги с намерением избежать опасности окружения привела лишь к тому, что его центр потерял пробивную мощь, увязнув в маневренной русской обороне. Вечером одиннадцатого числа при очередном натиске свежих русских частей, атаковавших сразу с трех направлений, австрийские войска, не имевшие отдыха более тридцати шести часов, не выдержали и побежали. Многие солдаты падали и засыпали прямо на ходу, просыпаясь уже в русском плену.

В ходе сражения деблокирующая группировка не только не выполнила свою задачу (что обрекало окруженный в Лемберге корпус на уничтожение), но и понесла значительные потери в личном составе и вооружении. До половины австрийских солдат, принимавших участие в этом сражении, было убито, ранено или попало в плен. Также отмечались случаи массовой капитуляции австрийских солдат славянских национальностей (в своей массе верными Двуединой монархии остались только поляки и хорваты). Во время бегства (то есть спешного отступления) группировка генерала Кусманека утратила почти всю артиллерию, и только усталость после тяжелейшего сражения не позволила русским войскам ворваться на карпатские перевалы на плечах стремительно откатывающегося противника.

Одно это известие было достойно общегосударственного траура, но после него почти синхронно пришли новости с юга и юго-востока. На юге, в Трансильвании, многочисленная русская кавалерия окончательно опрокинула двенадцатый армейский корпус, после чего весь юг Венгрии, как во времена Аттилы и Бату-хана, заполыхал заревами пожарищ. Обходя укрепленные города, всадники царя Михаила подобно саранче уничтожали все, до чего могли дотянуться, в первую очередь обращая свое настойчивое внимание на железнодорожные станции и поместья аристократов, и словно бы брезгуя жалкими хижинами крестьян. На юго-востоке русская пехота наконец-то прорвалась через Яблунецкий и Торуньский перевалы – и это означало, что упорная оборона на севере Карпат теряет всякий смысл. На протяжении пятисот километров фронт рухнул, и залатать эту дыру уже нечем, ведь в мире царя Михаила Германия – уже не союзник Австро-Венгрии, способной прислать на выручку свои контингенты, а претендент на часть наследства будущей покойницы.