Война за проливы. Призыв к походу - [66]

— И это правильно, — согласился император Михаил, — не стоит брать пример с наших врагов. Ненависть к чужим (только потому, что они чужие) и чувство собственного превосходства еще никого не доводили до добра. Хотя безоглядное радушие нам тоже не к чему. Поэтому тщательнее надо быть и аккуратнее — как в выборе друзей, так и в выборе врагов.

— Вот именно… — вздохнул адмирал Ларионов. — Но, с другой стороны, адмирал Фишер прав. Нам, русским и британцам, в принципе нечего делить. Наши континентальные владения и линии коммуникации совершенно не пересекаются с таковыми владениями британцев, расположенными на островах и по берегам далеких от нас морей. Послать казаков в Индию на «ура» — без промежуточных баз, дипломатических договоренностей и всего прочего — мог только такой импульсивный и не склонный к раздумьям правитель как Павел Первый. Если бы не пресловутый «апоплексический удар табакеркой», то этот казачий отряд нашел бы свою смерть еще в пустынях Центральной Азии, даже близко не доходя до хребтов Тянь-Шаня. Да и сейчас… запомните, Михаил, и заучите, как «Отче Наш»: Афганистан в любом случае взбунтуется против любой иностранной армии, которая войдет на его территорию, неважно, русские это будут или англичане. В принципе, это хороший разделительный барьер, который отделяет нашу зону влияния от их. Ну а в других точках планеты наши интересы находятся еще дальше друг от друга…

— Ну да, — ответил Михаил, — пресловутого лорда Пальмерстона, поражавшего перстом карту Российской империи, за его патологическую не имеющую разумных оправданий ненависть к России следовало бы упечь в сумасшедший дом, а не делать министром иностранных дел, а потом и премьером.

— Вот именно, — подвел итог адмирал Ларионов, — у нас надо отправлять в Кащенко тех, кто мечтает помыть сапоги русских солдат в Индийском океане, а в Британии следует сажать в Бедлам тех, кто требует чего-нибудь отторгнуть от России, неважно, будет ли это Финляндия, побережье Балтийского моря, Польша, Бессарабия, Крым или Кавказ. При этом надо заметить, что русские цари всегда отфутболивали от себя индийских раджей, просивших у них покровительства, и в то же время британское правительство, продолжая всю ту же пальмерстоновскую традицию, практически постоянно оказывало помощь и поддержку разного рода террористам, националистам, сепаратистам и прочим революционерам, мечтающим ослабить и разрушить российское государство…

— Это понятно, Виктор Сергеевич, — сказал император Михаил, — без прекращения враждебной деятельности в отношении Российской империи в принципе не может быть никакого англо-русского соглашения. Это совершенно исключено! Полагаю, что для того, чтобы убрать главные британские страхи, в обмен на признание британцами нашего права владеть Константинополем, мы подтвердим право Британии на вечное владение Египтом с Суэцким каналом, Гибралтаром, Индией и прочими нынешними колониями. Но не более того. Разделка тушки убиенной Османской империи должна происходить без участия британских стервятников. А то я уже сейчас предвижу, как дядюшка будет выпрашивать у меня Сирию, Палестину и еще что-нибудь в придачу, потому что эти земли вплотную примыкают к уже оккупированному Британией Египту. Кстати, Виктор Сергеевич, чему вы смеетесь? Я сказал какую-то глупость?

— Да нет, Михаил, — ответил адмирал Ларионов, — формально все правильно. Только как бы это сказать повежливее — вы немного зарываетесь. Делить шкуру неубитой пока еще Турции преждевременно, и делать это можно только для распределения зон ответственности между союзниками по Балканскому Альянсу. Эта долька для сербов, эта долька для болгар, это долька для греков, а вот эта, самая вкусная — для русских. Англичане пока даже не подозревают о грядущей войне, а поэтому им ничего обещать не надо. А если они даже что-то и заподозрят — то они нам не союзники и поэтому их дело тихонько стоять рядом и ждать, не упадет ли что-нибудь со стола. Тут, понимаешь, как бы другой твой дядюшка, Вилли, не прибежал на запах вкусного. Вот от кого уж точно так просто не отделаешься. Как-никак, настырный засранец, союзник и почти друг. Придется что-нибудь дать — не очень важное с точки зрения геополитики и экономики, но яркое, красивое и с громкой репутацией древней древности, чтобы германские Шлиманы облазили там каждый клочок земли, порадовав мир великолепными археологическими открытиями.

Император пожал плечами.

— С дядюшкой Вилли мы можем поделись Палестину, — сказал он, — половину Святой Земли нам, половину германцам. На большее пусть рот не разевает. А то еще подавится. По результатам раздела Австро-Венгрии ему и так падает солидный кусок с преимущественно германским населением.

— А зачем нам Палестина? — спросил адмирал Ларионов. — Насколько я помню, в предварительных планах ее не было. В нашем прошлом ее тупо заселили евреями, через что огребли огромное количество бед. Но ты же так делать не будешь — не тот у тебя характер и не те убеждения.

— Палестина, — убежденно произнес император Михаил, — должна быть для палестинцев. Преимущественно православного, или просто христианского вероисповедания. Таких и сейчас там немало, я проверял, а мы сделаем так, что их станет еще больше. Ты мне лучше другое скажи. Как ты собираешься вызвать ту самую панику и правительственный кризис в Британии, чтобы адмирал Фишер сумел сесть в кресло премьера? Ты учти, что поколебать государственные устои в Британии значительно сложнее, чем в России…