Война Волка - [9]

— Значит, ты не посылал отца Свитреда? — переспросил я.

В огне затрещало полено, выбрасывая в темноту яркие брызги. Я вдавил искры ногой в пол.

— Конечно, нет! Он там, — он указал в другой конец зала, откуда за мной подозрительно наблюдал священник с суровым лицом. — Я просил архиепископа Ательма назначить его епископом Честера.

— И ты не отправлял его из города?

— Конечно нет, не было нужды.

Я посмотрел на Финана, и тот пожал плечами. Поднявшийся ветер загонял дым обратно, в огромный зал, часть дома римского военачальника. Крыша была сделана из крепких бревен и покрыта черепицей — уцелело довольно много, хотя какой-то сакс и проделал в ней дыру, чтобы выпускать дым. Теперь свежий ветер задувал клубы дыма обратно, закручивал вокруг почерневших стропил. Сквозь дыры в крыше падали снежинки, некоторые успевали прожить так долго, что долетали до стола, за которым мы ели.

— Значит, ты не просил моей помощи? — снова спросил я у Этельстана.

— Сколько раз повторять? — он подтолкнул ко мне кувшин с вином. — Кроме того, если бы мне понадобилась помощь, чего ради посылать за тобой, когда отцовское войско ближе? Ты все равно не стал бы мне помогать!

— Как это не стал бы? — проревел я. — Я поклялся тебя защищать.

— Но ведь проблемы в Мерсии, — сказал он, — на руку для Нортумбрии, верно?

— Ну да, — неохотно кивнул я.

— Потому что пока мы, мерсийцы, сражаемся друг с другом, — продолжал Этельстан, — мы не можем драться с тобой.

— Ты хочешь с нами драться, мой принц? — спросил Финан.

— Конечно, хочу, — улыбнулся Этельстан, — Нортумбрия во власти язычника, норманна...

— Моего зятя, — грубо оборвал его я.

— ...а судьба саксов, — Этельстан пропустил мои слова мимо ушей, — быть единым народом с единым Богом и единым королем.

— Твоим богом, — проворчал я.

— Другого нет, — ответил он мягко.

Все сказанное имело смысл, кроме чепухи насчет бога, и все это означало, что меня выманили на другой конец Британии с недоброй целью.

— Нужно было оставить тебя гнить здесь, — прорычал я.

— Но ты не оставил.

— Твой дед всегда говорил, что я глупец.

— Мой дед был прав насчет многого, — улыбнулся Этельстан. Его дедом был король Альфред.

Я встал и направился к двери зала, распахнул ее и остановился, глядя на отблеск огней над восточными бастионами. Большая часть — костры осадного лагеря, где люди Цинлэфа укрывались от снега, налетающего с севера. На бастионах пылали жаровни, а укутанные в плащи копейщики несли стражу, наблюдая за напуганным врагом. Самые яркие — огни пары факелов прямо над дверью зала — освещали свежий снег, нападавший возле стен.

Итак, брат Осрик наврал. Мы взяли монаха на юг, но он так надоел нам бесконечным нытьем из-за холода и язв, мешающих ехать в седле, что мы отпустили его в Меймкестере, где, по его словам, его приютит церковь. Вместо этого мне надо было прибить мерзавца. Я вздрогнул, внезапно ощутив ночной холод.

— Рорик, принеси мне плащ!

Брат Осрик солгал. Монах говорил, что у Этельстана меньше сотни воинов. На самом деле их оказалось вдвое больше. Правда, для города размера Честера это довольно небольшой гарнизон, но достаточный, чтобы сдерживать вялые атаки Цинлэфа. Брат Осрик говорил, что гарнизон голодает, а на самом деле их кладовые наполовину заполнены припасами прошлого года. Ложь привела меня в Честер, но ради чего?

— Твой плащ, господин, — произнес насмешливый голос, и, обернувшись, я увидел самого принца Этельстана, который принес тяжелый меховой покров. Он и сам был в плаще. Кивнув стражнику, чтобы закрыл за нами дверь, он остановился рядом и глядел, как мягко и неотвратимо падает снег.

— Я не посылал за тобой, — произнес он, накидывая густой мех мне на плечи, — но благодарю за то, что пришел.

— Так кто отправил монаха? — спросил я.

— Может быть, никто.

— Никто?

Этельстан пожал плечами.

— Возможно, монах знал об осаде, хотел вызвать помощь, но предполагал, что ты ему не поверишь, и выдумал историю про отца Свитреда.

Я покачал головой.

— Он не показался мне таким умным. И он чего-то боялся.

— Ты пугаешь многих христиан, — холодно ответил Этельстан.

Я смотрел на снег, кружащий у угла дома напротив.

— Мне надо в Хвит, — сказал я.

— Хвит? Зачем?

— Монах пришел из тамошнего монастыря.

— Там нет монастыря, — сказал Этельстан, — я бы хотел его построить, но... — он умолк.

— Ублюдок соврал, — разозлился я, — я должен был догадаться.

— Догадаться? Как?

— Он сказал, что отец Свитред пришел с юга. Как так? Мост же разрушен. И зачем посылать Свитреда? Ты бы отправил кого-то помоложе.

Этельстан поежился.

— Зачем монаху врать? Может, он просто хотел вызвать подмогу.

— Вызвать подмогу, — презрительно сплюнул я, — нет, ублюдок хотел выманить меня из Беббанбурга.

— Чтобы кто-то мог на него напасть?

— Нет. Беббанбург не падет. Я оставил командовать сына, и воинов у него вдвое больше, чем требуется, чтобы удерживать эту суровую и неприступную крепость.

— Получается, кто-то хочет, чтобы ты оказался вне Беббанбурга, — решительно сказал Этельстан, — потому что, пока ты там, тебя не достать. А теперь до тебя могут дотянуться.

— Тогда почему мне дали дойти сюда? — спросил я. — Если меня хотели убить, зачем ждали, когда я окажусь среди друзей?