Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923 - [93]
Однако коммунистическая идеология пользовалась массовой поддержкой в Македонии и Черногории, о чем свидетельствовали впечатляющие успехи коммунистов на выборах в Югославское учредительное собрание в ноябре 1920 года>{587}. По-видимому, избиратели из этих регионов голосовали за коммунистов в знак протеста против нового режима и его жестокостей. В дальнейшем Коминтерн высоко оценил революционный потенциал данного региона и принял резолюцию, призывавшую к расчленению Югославии, за которым должны были последовать отдельные южнославянские национальные революции, предшествуя социалистической революции. Такая позиция делала ленинизм более многообещающей антиюгославской и антисербской платформой по сравнению с вильсонианством.
В случае ВМРО зов коммунистической сирены еще до окончания войны способствовал усугублению уже существовавшего идеологического раскола между «левой» и «правой» фракциями этой организации>{588}. Тодор Александров в апреле 1924 года сделал шаг к примирению, предложив создать единое коммунистическое крыло с участием обеих фракций. В потенциале сила такого союза была бы очень велика. С одной стороны, ВМРО смогла бы опереться на международное коммунистическое движение и, что более важно, получать «всестороннюю моральную, материальную и политическую поддержку от СССР»>{589}. С другой стороны, СССР приобретал важного революционного союзника в данном регионе. Отнюдь не являясь пешкой на балканской шахматной доске (как воспринимали ситуацию итальянцы), ВМРО представляла собой крупнейшую военизированную организацию в регионе, которая при наличии внутреннего единства и в случае заключения союза с коммунистами могла бы серьезно изменить послевоенный политический расклад. Однако заигрывания Александрова с Москвой привели лишь к дальнейшему углублению раскола в рядах ВМРО и к начавшимся в 1924 году междоусобным столкновениям, итогом которых стало убийство как самого Александрова, так и его «наследника» Александра Протогерова.
Хотя «поворот влево» катастрофически сказался на единстве ВМРО, в смысле международной политики и транснациональных союзов это был совершенно логичный шаг. Москва была для македонцев намного более подходящим партнером, чем Лондон или Париж, поскольку Франция и Великобритания стремились построить стабильную послевоенную систему, опиравшуюся на их победу. Составной частью этой системы было создание сильного и жизнеспособного Южнославянского государства на Балканах, в рамках которого приоритет получали югославские территориальные и политические требования. В первые годы после завершения войны это желание поддерживать Югославию имело двоякие последствия. С одной стороны, сербские военизированные формирования рассматривали свою деятельность в южных регионах как один из аспектов общих международных усилий по консолидации победы союзных держав и нового европейского строя. С другой стороны, союзники — такие как Франция и Великобритания — молчаливо одобряли это насилие, поскольку оно отвечало их собственным стратегическим интересам на Балканах. Документы британского Министерства внутренних дел показывают, что англичане знали об этом насилии и воспринимали его как неизбежное зло[65].
Эта легитимность, основанная на победе союзников, а также преобладание частных интересов над общими способствовали провалу консенсусной политики в Югославии. Поскольку югославские власти зачастую не имели массовой поддержки по всей стране, они делали ставку на военизированные формирования и отряды милиции>{590}. Такие группировки, как ОРЮНА, «Сербская националистическая молодежь» и послевоенное движение четников, участвовали в политической жизни страны, блокируясь с теми или иными партиями и применяя насилие с целью запугивания и разгрома оппозиционных групп — особенно в Боснии, Македонии и Косово. Для того чтобы понять, как Югославия пришла от слабой демократии к диктатуре, необходимо также осознать ту роль, которую играли эти группы в формировании и развитии государства в течение 1920-х годов.
Принимали ли четники 1912–1923 годов участие в движении сопротивления 1941–1945 годов? Нусрет Шехич, видный специалист по истории межвоенных организаций четников, выяснил, что если такое и случалось, то редко. Различные отряды четников, действовавшие в 1941–1945 годах, в основном состояли из сербских офицеров и солдат югославской армии, не сдавшихся в плен после разгрома Югославии державами Оси. Среди них встречались и пожилые ветераны антиосманского движения четников — такие как Илья Трифунович «Бирчанин», который, несмотря на свой возраст и увечье (он потерял руку на Первой мировой войне), сражался в рядах Динарской дивизии югославских войск на родине (как называли себя четники) вплоть до своей смерти в 1943 году. С другой стороны, Коста Милованович «Печанац» после недолгой борьбы с албанскими партизанами на юге страны перешел со своим небольшим отрядом на сторону оккупационного режима в Сербии
