Война - судья жестокий - [14]

Вернувшись в пещеру и взяв в руки лопату, Сухолитков продолжал мучительно размышлять над этим проклятым вопросом. Он тщательно анализировал свою новую встречу с Мусой. Все вроде было как обычно: обильно уставленный яствами стол и даже почти дружелюбная беседа. Но все же что-то тревожило Андрея. Только он не мог понять, что же именно.

Сухолитков знал о происхождении Мундована. Он был из древнего большого рода. Получил где-то — вероятно за границей — неплохое образование. Наверняка окончил медресе. И разумеется, обладал неограниченной властью, мог казнить и миловать кого угодно. Но предпочитал первое, потому что по натуре был жесток и кровожаден. Дисциплину в своем отряде он поддерживал палочными методами. Сухолитков видел, как наказывали плетьми провинившегося в чем-то рядового боевика.

— Ты что такой хмурый, командир? — спросил Андрея Воробейчик, работавший с ним в паре во время переноса грунта на носилках.

— С чего это ты взял? — насупился Сухолитков.

— По лицу вижу.

— А ты что, уже физиогномистом стал? — невесело улыбнулся Сухолитков.

— Да у тебя ж на вывеске все отражается: и о чем думаешь, и как настроен, — отозвался никогда не лезший за словом в карман его верный замкомвзвода. — Зачем тебя Муса-то звал? О чем беседовали?

— Срок для работы добавил — три дня.

— Негусто. Но с чего это он таким покладистым стал? Видно, очень нужен «чехам» этот складок. Значит, будут через четыре денечка красоваться наши бедные головушки на колышках…

— По всей вероятности, так и задумано.

— Неужели мы это им позволим, командир? Нужно непременно что-то предпринять. Лучше уж погибнуть в схватке, хоть чем-то отомстить «абрекам» за все наши мучения.

— Думаю об этом.

— Мысли скорее. Мало уж осталось времени у нас, — посмурнел Воробейчик.

— А у тебя есть какое-либо предложение? — спросил Сухолитков.

Старший сержант пожал плечами.

— Вариантов особых нет. Разве что еще раз попытаться убежать. Только на сей раз днем, при всем честном народе. Помирать, так с музыкой!

Свистнула плеть, пройдясь Воробейчику по плечу. Это означало предупреждение надсмотрщика: работать, не болтать. Замкомвзвода вздрогнул от удара, но не издал ни звука. Он выносил молча и не такое. И только когда подошли к обрыву, куда ссыпали грунт, шепнул:

— Быстрее!.. Быстрее думай, командир! Не упусти время!

8

В распоряжении пленных оставалось сорок восемь часов. Все прекрасно понимали: уложатся ли они в отведенное время или нет — участь их ждет одна. На сей раз главарь боевиков не изменит своего решения, ибо это может подорвать его авторитет, которым он, по-видимому, очень дорожил. Слово Мусы было в банде законом, его боялись все.

Андрей уже знал, что всех его подчиненных поодиночке водили на допрос к Мундовану. Им задавался тот же вопрос, что и ему: не желают ли они послужить делу Аллаха? Бойцы, по-видимому, отказались — так они говорили. Да это и было видно: назад их пригоняли ударами хлыста. И все же кто-то из них лукавил. Это лишний раз показала та роковая ночь, когда попытка побега закончилась провалом и казнью одного из них. Однако тот подонок, который выдавал их, так искусно маскировался, что распознать его Сухолитков не мог. Поэтому он чувствовал себя, как никогда в жизни, бессильным.

Последние дни Андрей спал вообще урывками, то и дело переходя от яви к небытию. А тут еще к его волнению прибавилась беседа с Воробейчиком. Тот предложил интересный план. Только вот как его выполнить и насколько он реален, оставалось загадкой. Тот подполз к нему прошлой ночью и легонько толкнул в бок.

— Командир, ты спишь?

— Нет. А что?

— Одна идейка появилась.

— Какая? Выкладывай!

— Ты, конечно, знаешь, что всех нас допрашивали поодиночке и предлагали перейти к ним на службу. Зачем, дескать, умирать такими молодыми, надо еще пожить…

— Да, мне это известно.

— А что, если сделать так: дать согласие, пройти предварительную процедуру и бежать, когда нас повезут в лагерь Кодорского ущелья?

— Думаешь, они дураки и будут в дороге плохо охранять нас? Наверняка за каждым будет закреплен автоматчик, который тут же пустит тебе очередь в спину. Ты и ахнуть не успеешь. Мы же безоружные.

— Так-то оно так, но почему не попробовать? Может, кому-то и удастся уйти.

— Вряд ли. Да и не поверят они нам после всего случившегося, Артем. С чего это мы, все отказавшиеся, вдруг перерешили и дали согласие? Значит, что-то задумали недоброе. Не может Мундован оставить нас в живых. Мы же знаем местоположение их нового хранилища для оружия, своими руками его сделали. И если хоть один удерет к своим, сам понимаешь, что будет.

— Ты, как всегда, прав, командир, — вздохнул старший сержант, — но попробовать все-таки нужно.

Лежавший неподалеку прапорщик, очевидно, тоже не спал и слышал их разговор.

— Воробейчик прав, командир, не можем мы сидеть сложа руки. Времени у нас осталось с куцый хвост. Надо попытаться хоть что-то предпринять. Может, во время работы сделать еще одну попытку побега? Слева, там, где мы гравий ссыпаем, какая-то ложбинка, покрытая кустарником, идет. Вот по ней и надо рвануть.

Андрей вздрогнул. Словосочетание «куцый хвост» стегнуло по нему, словно удар кнута. Когда-то оно часто употреблялось Сергеем Васильевичем, особенно в то время, когда они познакомились. И было это как раз в Дагестане перед штурмом Чабанмахи и Убдента. Из всего нынешнего отряда, который Андрей привел сюда, с ним был там тогда только прапорщик. Так вот что тревожило его после беседы с Мундованом! Внутренний голос подсказывал, что он что-то тревожное не уловил в словах Мусы, а оно было. Было, черт возьми! Откуда тот узнал, что Сухолитков воевал в районе ваххабитских сел? Он же был тогда рядовым взводным, а не какой-нибудь руководящей «шишкой», о которой всем известно, даже врагу. Сказать об этом главарю бандитов мог только Белый. Значит, он и есть предатель!..