Война самураев - [3]

Внезапно из моря выпрыгнул огромный белый судак и приземлился на палубные доски. Рыбина отчаянно забилась, так что одному из гребцов пришлось усмирить ее ударом весла. Когда судак затих, разевая рот на последнем издыхании, Киёмори и монах подошли ближе.

— В жизни такого не видывал! — воскликнул Киёмори.

— Несомненно, это знак благоволения богов, — сказал монах. — Вопреки Десяти заветам, я предлагаю съесть эту рыбу как можно скорее, чтобы удача, ниспосланная ками, сопровождала нас везде и во всем.

— Пожалуй, — ответил Киёмори. — Я как-то слышал о подобном знаке. Разве не сказано, что давным-давно в лодку чжо-уского князя У-вана прыгнула белая рыба?

— Господин, — окликнул его гребец. — Смотрите: парус! Киёмори вгляделся в туман. Действительно, невдалеке показалось нечто вроде алого паруса.

— Есть ли в здешних местах рыбак, — спросил Киёмори, — который ходит под красными парусами?

— Нет, господин, — отвечал гребец. — Да и торговому кораблю было бы глупо так заявлять о себе, когда кругом еще полно пиратов.

— А может, это и есть пират? — задумался вслух Киёмори.

— Тогда, господин, он либо храбрец, либо безумец. Какому еще пирату придет в голову так бахвалиться, зная, что могучие Тайра стерегут эту бухту?

Киёмори усмехнулся.

— Тогда правьте на парус, — велел он своим морякам. — Сейчас узнаем, кто этот безумец или смельчак.

— Но, господин, — вставил другой гребец, — в тумане мы можем столкнуться! Той лодки отсюда даже не видно. Как мы узнаем их скорость и курс?

— Значит, гребите помалу, нэ[8]? Приступайте. Я послежу за парусом и буду вас направлять.

Дружине ничего не оставалось, как снова приналечь на весла и продолжать путь по серым водам Внутреннего моря. Киёмори указывал им, куда править, когда грести, а когда сушить весла, полагаясь на волю волн. Красный парус становился все ближе и ближе, пока туман между лодками вдруг не исчез, словно но дуновению божества.

Тут Киёмори увидел такое, отчего у него перехватило дух. Парус принадлежал челноку в форме дракона с чешуей из перламутровых раковин. Поверх алого шелка красовался герб в виде белой свернувшейся змеи. В челне сидели три прекрасные дамы, одетые на манер знатных фрейлин в многослойные кимоно всех тонов моря — синего, серого и зеленого. Киёмори подивился, каким образом дамы очутились так далеко от берега, хотя в силу возраста успел усвоить, что женские капризы зачастую недоступны пониманию.

— Доброе утро, благороднейшие госпожи, — произнес он, кланяясь.

— Привет тебе, младший военачальник Тайра-но Киёмори, — сказала одна.

— Привет тебе, о будущий властитель земель, — подхватила другая.

— Привет тебе, о канцлер, еще не назначенный, — закончила третья.

Киёмори отшатнулся, с силой качнув ладью.

— Должно быть, дамы решили посмеяться надо ИНОЙ. Властитель земель — может быть, случись мне показать себя достойным такого поста. Но канцлер?! Так высоко воспаряют лишь знатные Фудзивара или князья императорской крови. Я же — из худородных Тайра. Мы воины, а не придворные сановники. Так зачем вы меня дразните?

Прелестнейшая из дам улыбнулась ему.

— Мы и не думали, господин.

— Быть может, он и впрямь не знает? — прошептала ее соседка.

— Не знаю чего? — встрепенулся Киёмори. — Что я должен знать?

— То, что ты императорской крови, — ответила красавица. Юноша нахмурился:

— Это лишь подлые сплетни. Мой отец — Тадамори, глава дома Тайра. Других я не знаю.

— Да, ибо он тебя вырастил. Но твоя мать…

— …была наложницей императора. Она не упускает случая напомнить об этом.

— И когда ее пожаловали твоему отцу за заслуги перед государем Сиракавой, она носила дитя. Им был ты.

— И сам император, — добавила дама по левую руку от первой, — нарек тебя этим именем в залог чистого процветания, которое оно означает.

У- Киёмори холодок пробежал по спине. Сам по себе слух был далеко не нов. В детстве легко воображать себя тайным наследником императора, но когда он впервые попал с отцом в Хэйан-Кё и увидел усмешки вельмож, заявляющих, что таким неотесанным воякам место рядом с прислугой, то понял, что сплетни — лишь очередная попытка очернить Тадамори.

— Думаете, я поверю? Красавица подмигнула ему.

— Чем же мне тебя убедить?

Она провела рукой по воде, и оттуда вдруг выпорхнула стайка крошечных крылатых фей, сидящих в морских раковинках. Они что-то пропели тонкими мелодичными голосками и тут же нырнули обратно.

Киёмори опешил.

— Так, значит, ты… неужели та самая Бэндзайтэн[9], покровительница музыки, богиня искусства, дочь Царя-Дракона?

Красавица засмеялась.

— Теперь-то ты меня узнал. Отрадно.

Юноша снова поклонился, на сей раз припав к самым доскам.

— Как могу я не знать той, которую моя семья так часто славит за удачу на море? Выходит, белая рыба — от тебя, госпожа?

— Это дар моего отца, Рюдзина. Съешь ее, и тебе будет сопутствовать удача. Стало быть, ты поверил нашим словам и тому, что однажды можешь стать канцлером?

— К-конечно, почтенная госпожа.

Киёмори пытался унять волнение — от знания того, кем он был и кем мог стать, у него мутился разум.

— Но чем я заслужил такую честь — знать наперед свою судьбу? Почему ты рассказываешь мне все это здесь, сейчас?